Валерий Гриньков - Баксы для Магистра

– В смысле? – приподнял бровь собеседник.

– Предъявите, так сказать, товар, – нащупывал Миша верную тропку в болоте этого странного разговора.

– Вы что – мне не верите?! – наконец осенило изобретателя, и он приобрел вид такой оскорбленный, будто его только что обвинили во всех смертных грехах сразу.

– Верю! – вкрадчиво сказал Миша. – Верю! Но и вы меня должны понять! Деньги-то немалые! Вы, как умный человек, наверняка это понимаете!

Про умного человека – это он хорошо сказал. Правильно. Изобретатель приосанился и произнес раздумчиво:

– М-да-а-а…

– И ваш, так сказать, товар… пускай и не товар даже, а опытный образец… так его назовем, – продолжал дожимать собеседника Миша, – хотелось бы увидеть и оценить, так сказать, органолептически…

Изобретатель воззрился на Мишу и смотрел, не мигая.

– В действии, так сказать, оценить, – пояснил Каратаев.

– Попробовать, что ли?

– Ну да! – воспрял Миша. – Именно так! Попробовать! Чтобы лично убедиться, так сказать, в исключительных свойствах тестируемого напитка. Вы ведь говорили, что у вас особенная какая-то водочка. Да?

– Ага, – с тихой гордостью подтвердил изобретатель.

– А особенность в чем заключается? – спросил Миша и требовательно заглянул собеседнику в глаза.

– Вставляет! Я ж вам говорил!

– Я помню, – мягко сказал Миша. – Но любая водка… э-э… вставляет, как вы изволили выразиться.

– Не-е-ет, – покачал головой водочный Кулибин. – Моя вставляет по-особенному.

– Хотелось бы убедиться! – быстро произнес Миша.

Изобретатель вздохнул, почесал затылок, приведя свою нелепую прическу в еще больший беспорядок, и сказал решительно:

– Будем пробовать!

В его каморке была еще одна дверь. За дверью, когда ее открыл изобретатель, обнаружилась довольно большая комната: там был и шкаф, старый продавленный диван, пара стульев, стол, старомодная жестяная люстра под потолком, а посреди комнаты – кульман с прикрепленным на чертежной доске листом ватмана, и на том листе миловидная женщина чертила какой-то очень сложный агрегат.

– Глаша! – сказал изобретатель женщине. – У нас еще продукт остался?

– Остался, – ответила миловидная женщина красиво-певуче. – Вот там, в шкафчике.

Миша и Оглоедов видели, как изобретатель открыл дверь шкафа и взял на полке поллитровку и еще две бутылки, точно такие же там на полке остались. Изобретатель вернулся к гостям, аккуратно прикрыл за собой дверь, после чего поставил бутылку с абсолютно прозрачной жидкостью на верстак и сказал с гордостью:

– Вот!

Бутылка как бутылка. Не очень даже чистая. Закрыта пробкой, сделанной из свернутого куска газеты. Миша Каратаев хотел было сказать, что слишком уж непрезентабельно выглядит товар стоимостью в десять миллионов, но промолчал, и это было к лучшему, наверное.

Изобретатель тем временем извлек откуда-то из-под верстака корку полузасохшего хлеба и две небольшие луковицы, посмотрел на гостей и сказал вопросительно:

– Начнем?

Миша растерянно крякнул.

– Понял! – сказал догадливый изобретатель водки, и откуда-то из-под верстака тотчас были извлечены три пластмассовых стаканчика, бывших, судя по их внешнему виду, в употреблении неоднократно.

И снова некуда было отступать.

– Наливайте! – благосклонно кивнул Миша.

Забулькала разливаемая по стаканам жидкость. По каморке поплыл пугающе сивушный смрад. Миша и Оглоедов переглянулись. Не заметивший их сомнений хозяин произнес с воодушевлением:

– Ох и удивитесь вы сейчас!

Миша взял стакан в руку, но пить не торопился.

– Ну что же! – сказал хозяин. – За все, что было, есть и будет!

С этими словами он одним махом выпил водку и воззрился на своих нечаянных собутыльников. Под его взглядом Миша дрогнул.

– Ну, будем! – сказал он хрипло.

Зажмурился и выпил. Мерзость была первостатейная. Миша закашлялся.

– Ага! Пробирает! – сказал изобретатель восторженно. – Щас вставит!

Он с интересом смотрел на Мишу, ожидая, по-видимому, когда же на того наконец снизойдет настоящая благодать. Миша откашлялся. Благодать, кажется, не снисходила.

– Ну как? – не выдержал изобретатель.

– Никак, – не очень искренне ответил Миша.

То есть он хотел сказать, что дрянь редкая и отравиться можно запросто, но не сказал, наступив, можно сказать, на горло собственной песне.

– А это очень даже все понятно! – засуетился изобретатель и снова плеснул водку в стаканы. – Еще по маленькой – и тогда наступит полный коммунизм!