Дмитрий Харитонов - Репортаж не для печати

– Уверен, что нет, – возразил я, выходя из душа и вытираясь полотенцем. Усталость приятно разливалась по всему телу – горячая вода сделала свое коварное дело. – Он постарался бы вообще скрыть факт наличия Ковчега в церкви Святой Марии.

– То есть, взял бы Ковчег подмышку, незаметно вернулся в Шотландию, отвел бы отдельную тайную комнату в своем поместье, – увлеченно затараторил Питер, – и по вечерам, наглухо задраив окна шторами, заходил бы в нее для того, чтобы полюбоваться на священную реликвию? И побеседовать с Господом Богом?

– Нет, – терпеливо сказал я. – Брюс был победителем по натуре, а не скрягой, дрожащим по ночам над украденной из музея картиной великого художника. Если бы он похитил их Аксума Ковчег Завета, то сообщил бы об этом всему миру. В газетах, интервью, книгах.

– Триумфальное шествие Ковчега Завета по главным улицам европейских и мировых столиц?

– Скорее так, чем просто накрыть сундук тряпкой и спрятать под кроватью.

Питер, закуривая сигарету, выдвинул очередное предположение:

– Тогда он собирался вернуться, – он затянулся.

– Куда? В Абиссинию?

– К месту, где находился Ковчег. В церковь Святой Марии. Очевидно, у него не получилось похитить реликвию в первый раз.

– Обрати внимание, Брюс достаточно долго находился в Эфиопии, – я недовольно поморщился от сигаретною дыма. – Питер…

– Чё? – подхватился он и, сообразив, протянул руку к пепельнице, стоявшей на тумбочке с телефоном.

– Прости, увлекся.

Я облегченно вздохнул, наблюдая, как он выпускает из широких ноздрей последние струйки дыма.

– Итак, Брюс нашел Ковчег в церкви, – подытожил я. – Попытался похитить его. Безуспешно. Потом написал в своих мемуарах о копии Ковчега, якобы находящейся в Аксуме – для того, чтобы обмануть потенциальных соперников в борьбе за обладание реликвией. И уехал из Африки, планируя вернуться обратно. И попытаться все-таки похитить Ковчег.

– Все равно это лучше, чем воровать у собственного отца, – передернуло моего друга.

– Намекаешь на Менелика? Знаешь, Кейс пытался убедить меня в том, что легенда о похищении Ковчега сыном царя Соломона и царицы Савской – красивая, но не подтвержденная фактами, выдумка. Он считает, что Ковчег исчез из Иерусалима другим путем.

– Но у нас нет доказательств ни в поддержку первой версии, ни в опровержение второй.

– Брюс, побывав в Абиссинии, мог точно знать о самом первом похитителе Ковчега, – я обнаружил, что уже лежу под простыней и глаза мои начинают слипаться.

Литер, напротив, был настроен на дальнейшее продолжение разговора.

– А два миссионера, побывавшие в Абиссинии еще до поездки Брюса? Те португальцы, которые исследовали истоки Нила? Что они могли узнать о Ковчеге?

– О них мало что известно, – с трудом ворочая языком, ответил я. – Педру Паиш, например, проник в Абиссинию в самом начале семнадцатого века. Провел там несколько лет. Местный монарх – негус – так полюбил его, что обратился через Паиша с посланием к папе римскому. Именно Паиш правильно описал истоки Нила и объяснил причины нильских разливов.

– Замечательно, – обронил Питер, нажимая красную кнопку на пульте дистанционного управления. Телевизор, где все еще смаковали живописные детали случившегося возле Кинэйрда столкновения, погас. – Именно этот факт столь жарко оспаривал впоследствии Брюс. А в юрой путешественник?

– Тоже монах. Они все были монахами, – сделал я над собой последнее усилие. – Его звали Жируме Лобу. Он высадился в Абиссинии… в тысяча шестьсот двадцать пятом году.

Питер с удовольствием наблюдал за моими мучениями, но хотел продлить их немного дольше.

– Через десять лет после поездки Паиша и за полтора века до миссии Брюса, – подсчитал он. – И как? Времена изменились? Лобу удалось увидеть нечто особенное?

– Времена еще как изменились, – буркнул я, с трудом раскрывая слипающиеся веки и озираясь вокруг в поисках тяжелого предмета, чтобы метнуть его в Питера, прохаживающегося теперь по комнате. – Король Абиссинии, принимавший Паиша в своем дворце, был убит. Его преемник тоже. В Абиссинии началось стихийное движение против белых пришельцев. Многие миссионеры были изгнаны или заключены в тюрьмы. Лобу уполномочили собрать необходимые деньги для выкупа из плена португальских монахов. Именно с этой целью он отправился в обратный путь из Эфиопии в Португалию. Затем – в Рим, предоставив папе отчет об эфиопской церкви.

Я нашел на полу свои туфли и метнул их в сторону Питера.