Дмитрий Харитонов - Репортаж не для печати

Зияете, как называется такая операция на обычном языке? «Отмывка» грязных денег и ценностей!

Роммель молчал. Он не мог не знать о частном расследовании американских сенаторов, которое уже начинало раскручиваться мировой прессой. Расследовании, способном потрясти миллионы людей, многие из которых были совершенно равнодушны к политике. О том, что в распоряжении американских спецслужб оказались документы, уличавшие международную организацию Красного Креста в переправке фашистских ценностей для хранения на специальных счетах в Швейцарии. Сообщения о незаконных и преступных операциях некоторых сотрудников Красного Креста во время второй мировой войны вызвали настоящий шок в мировом сообществе и требования о тщательном их расследовании.

– А история, связанная с Мартином Борманом? – развивал я свое наступление. – Не свидетельства о том, что начальник партийной канцелярии Гитлера был замечен в Парагвае или в аргентинском городе Барилоче. Есть утверждение, что в апреле сорок пятого года Уинстон Черчилль – один из столпов держав, участвовавших в разгроме нацистов, – лично санкционировал проведение спецоперации по тайному вывозу в Лондон из осажденного Берлина Мартина Бормана. Не в силу личного альтруизма последнего отпрыска герцога Мальборо, а по гораздо более прозаическим причинам: в обмен на золото нацистов.

Роммель хранил молчание. Я беспощадно продолжал:

– Британские командос, численностью более трехсот человек, по пути в Берлин несколько раз вступали в сражения с передовыми частями Красной Армии. После получения ценного трофея, которым и был Борман, англичане вывезли его в Лондон; сделав ему пластическую операцию, люди Черчилля снабдили военного преступника прекрасными документами и тщательно проработанной легендой для спокойной послевоенной жизни. Не бесплатно, В обмен на подавляющее большинство спецсчетов Бормана в тех же швейцарских банках. Разве безнаказанное зло способствует усвоению уроков юными поколениями, о которых вы только что говорили?

– Даже в состав спасительных лекарств входит некоторое содержание яда. У Черчилля было правило, надо знать, кому, где и когда говорить правду, – нашелся что ответить Роммель. – Даже на процессе в Нюрнберге, когда поднималась тема о четырех тысячах польских офицеров, расстрелянных в Катыни в сороковом году, и Черчилль и Рузвельт категорически запретили своим обвинителям на суде развивать эту тему. Они прекрасно знали, что органы НКВД устроили резню в лесном урочище близ Смоленска. Но молчали. Молчали, ибо находили опасным, невозможным для себя в тот момент обстоятельством ссориться с человеком по фамилии Сталин. И предпочитали закрывать на это глаза.

– И все же, господин мэр, позвольте мне усомниться в том, что мир извлек надлежащие выводы из горьких уроков той войны. Потому, что все вещи во все времена схожи по своей природе. Деяния совершаются людьми, которых обуревают всегда одни и те же страсти. Их поступки приводят всегда к одним и тем же результатам. К одним и тем же ошибкам, которые столь трагично влияют на жизнь миллиардов людей, живущих на планете.

– Но знание прошлого облегчает прогнозирование будущею, не так ли? – воскликнул Роммель. – Именно поэтому вы интересуетесь Ковчегом?

Я встал, понимая, что аудиенция подходит к концу.

– Увы, я не первый, кто им интересуется. Он столько раз переходил из рук в руки, что следы Ковчега обрываются в песках времени.

Движением руки Роммель неожиданно задержал меня.

– Не знаю, насколько это поможет в ваших поисках. Но отец, рассказывая моей матери о недовольстве Гитлера поисками библейских святынь, упоминал городок Росслин. Он находится в Шотландии.

Я победно взглянул на Питера. Он показал мне правый кулак с оттопыренным вверх большим пальцем и внезапно охрипшим голосом сказал:

– По-моему, стоит попробовать, Стив.

1

Было решено, что оператор Люк Тайлер и звукооператор Кристиан Шэннахен улетят домой, в Атланту. В принципе, вместе с ними мог отправляться и Питер. Но он загорелся Ковчегом после разговора с Роммелем, попросив поведать ему о предпринятых мною поисках, начиная с разговора с Тэдом Тернером.

– Очень, очень интересно, – говорил он во время моего монолога, а под конец, как мне показалось, с некоторой завистью сказал: – Блестящий сюжет. Помимо резонанса, который вызовет серия телерепортажей и статей в газетах, можно будет издать книгу.