Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада

Спецназовцы десантировались в разных местах: Док и Боцман — на корму, Кэп, Малыш и Марконя — на прогулочную палубу на крыше верхнего яруса. Поручик собирался опуститься на нос судна, но, подлетая к лайнеру, увидел в прибор ночного видения свалку на открытой галерее второй пассажирской палубы. И решил вмешаться. С бала на корабль…

Для начала Голицын загнал Олимпиаду обратно в каюту к Клавдии и велел обеим не высовываться, пока он сам за ними не придет. Потом связался с товарищами:

— Альфа, на связь! Я Омега! Сел, имел холодный контакт. Один-ноль в нашу пользу. Прием!

— Омега! — отозвался Кэп. — Мы тоже сели. Гамма упал в воду.

Гамма был позывным Маркони.

— Он что, промазал мимо палубы? — удивился старший лейтенант.

— Нет, угодил в бассейн на крыше. Мы его уже спасли. У Беты тоже порядок.

На Бету отзывался Боцман. Значит, и они с Доком на судне. Теперь можно было и повоевать.

— Посчитай, командир, — попросил Поручик.

— Пять-четыре-три-два-один-ноль! — проговорил Татаринов. — Конец связи.

Но Поручик уже не слышал. На счет «ноль» он убрал рацию. И сейчас ему лучше было не попадаться.

Первый патруль подвернулся минуту спустя. Террористы приняли Дениса за одного из заложников, который нарушил запрет на выход из каюты, чтобы справить нужду. С грубой бранью они обрушили на него приклады своих «калашников». Но неудачно.

Первый сам напоролся на нож. Второго пришлось сначала ударить ногой в пах, затем Поручик насадил на клинок «Катрана» и его. И продолжил свой смертоносный променад по палубам. Он двигался неслышно и незаметно, как тень. В принципе, Голицын мог бы очистить судно от террористов и в одиночку, с помощью одного ножа.

Группа Кэпа должна была продвигаться вперед по ходу судна с тем, чтобы захватить капитанский мостик. Предполагалось, что предводители террористов находятся именно там. По пути два или три раза впереди мелькали темные силуэты. Спецназовцы реагировали на их появление выстрелами.

Со стороны слышалась частая стрельба, а тут противник не оказал почти никакого сопротивления. Кавторанга Татаринова это настораживало. Все стало ясно, когда они с двух сторон ворвались на капитанский мостик. Кроме солидного пожилого человека, стоявшего за пультом управления, в рубке никого не было.

— Салам! — поздоровался Татаринов.

Человек у пульта управления вздрогнул.

— Кто вы? — спросил Татаринов по-английски и по-турецки.

Но стоявший у руля, услышав как ругается Марконя, произнес на приличном русском:

— Я капитан. Меня все знают. Беним адым Капудан Кемаль, меня так все зовут.

— Почему вы один?

— Эти пираты просто какие-то ышакым, честное слово. Всех увели. Всех матросов забрали, даже рулевого. Теперь я сам за рулевого, сам за штурмана. Разве так можно?

— Сколько их? — спросил Татаринов.

— Етмыш — юз. От семидесяти до ста.

— И куда они делись?

— Только что здесь были. Как стрелять начали, сразу ушли. Куда? Мне не сказали. Может быть, в казино на второй палубе? Шайтан их маму нагни и не разгибай! Мне приказали сохранять курс и держать максимальную скорость. Иначе, сказали, судно взорвется. Как взорвется? Оламаз! Никак нельзя! Я сам капитан, сам владелец. Если взорвется, кто платить будет? Вах, какой кайып! Какой убыток!

Кэп переглянулся с Марконей и Малышом, потом снова обратился к капитану Кемалю:

— Так, а если вы все сделаете, как они приказали?

— Тогда все хорошо будет, сказали. Утром будем в Сочи.

— И взорвемся там? — уточнил Марконя.

Капитан Кемаль замахал руками, от волнения переходя иногда на турецкий:

— Нет, зачем взорвемся? У них там, на берегу, спрятан радиопередатчик. Он все время подает сигнал. Но сигнал слабый, доходит недалеко. Когда мы приблизимся, этот сигнал отключит взрыватель. Но только ярын, завтра, в саат докуз бучук сбахлейын, в половине десятого утра, он сам отключится. И, если мы к этому времени будем от Сочи дальше, чем в десяти милях, то взрыватель не отключится и произойдет взрыв. Они так сказали. Чтобы взрыва не было, надо успеть. Я дал самый полный ход. Только бы машина не сломалась.

Кэп снова посмотрел на подчиненных:

— Что думаете?

Марконя подозрительно прищурился:

— А если это ловушка и судно взорвется прямо в акватории сочинского порта?

— Мы об этом узнаем, только когда взорвемся. Или не взорвемся, — философски заключил Капудан Кемаль.

— О’кей, — строго сказал ему Кэп. — Сохраняйте рекомендованный курс и скорость, а мы пока займемся пиратами.