Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада

Сейчас остров фактически находился в собственности Усамы бен Масиха. Он нашел общий язык не только с ООН, но и с даяками. В их внутренние дела не лез, зато понемногу снабжал деньгами и оружием их вождей. И ООН, и потомки пиратов горой стояли за своего благодетеля. Такое прикрытие позволило бен Масиху создать на острове Санта-Тринидад настоящее террористическое гнездо. Здесь террористы учились, здесь лечились и отдыхали в свободное от борьбы время. Здесь же готовились к новым подвигам. А после уничтожения международной сети баз террористов остров оказался последним их надежным оплотом.

От проникновения небольших диверсионных групп с моря базу бен Масиха защищали вооруженные до зубов пираты, от агрессии потерявших терпение великих и невеликих держав — флаг ООН. Стоило кому-то бросить в сторону Санта-Тринидада косой взгляд, как прикормленные международные чиновники тут же поднимали жуткий крик и грозили санкциями. Их поддерживали такие же прикормленные журналисты. Даже Соединенные Штаты предпочитали не связываться с этим бандитским гнездом и делали вид, что в упор его не замечают.

Но у российской разведки были свои резоны и свои возможности. Долго и планомерно вице-адмирал Старостин внедрял в высший эшелон руководства террористов агента по кличке Дервиш. И вот теперь, когда Дервиш дал первую по-настоящему ценную — на вес золота — информацию, его пришлось срочно эвакуировать.

Собственно, проваленного агента не надеялись найти живым. Но вице-адмирал Старостин считал, что отрицательный результат порой не менее ценен, чем положительный, и требовал от своих подчиненных доводить до конца любое, даже самое безнадежное дело. В этом был залог успеха, и здесь группе повезло. Правда, с эвакуацией немного опоздали.

Дервиша нашли уже искалеченным в подвале культурно-оздоровительного центра. Под зданием центра был оборудован зиндан — подземная тюрьма. Здесь в камерах содержались пятеро искалеченных человек. Кэп не сразу определил, кто из них Дервиш.

Разглядев, как террористы потрудились над пленными, спецназовцы сгоряча уничтожили всю охрану, а заодно и посетителей центра, хотя достаточно было вырубить и запереть их в подсобке. Других заключенных тоже пришлось добить, из сострадания. Дервиша обкололи снотворным и забрали, а при отходе взорвали и центр, и соседнее с ним административное здание, после чего тихо исчезли.

Впрочем, их исчезновение осталось незамеченным не для всех. И в самом скором времени на хвосте у спецназовцев повисла вооруженная до зубов многочисленная банда даяков. Они безошибочно взяли след. Теперь все дело было только в скорости.

…Группа спецназа продолжала двигаться в режиме ритмичного бега. Впереди зашуршали кусты. Друзей здесь быть не могло, только враги.

— Ибаны, мать их, больше некому! — проворчал Боцман.

— Зачем плохими словами выражаешься? — сделал ему замечание Бертолет.

— Он не выражается. Ибаны — это другое название туземцев, морских даяков, — просветил товарища Марконя. — Они у нас сейчас на хвосте сидят. А теперь и спереди зашли.

Шедший в голове отряда Поручик выпустил на шум короткую очередь, за ней другую, следом третью и сместился вправо. При этом стрельбу не прекращал, продолжал косить заросли очередями. Группа имела четкое деление на «первый-второй». Начало стрельбы послужило сигналом. Все первые номера автоматически сместились вправо, вторые — влево. Причем каждый следующий боец — на шаг дальше предыдущего. Раскрылись веером. Док шел следом за Поручиком и открыл огонь почти одновременно с ним.

Засаду на спецназовцев организовали примитивные дикари, злые, но неумелые. Из тех, кто любят стрелять, но редко попадают. Спецназовцы расстреляли их с ходу, в одну секунду, не сбавляя темпа, и снова выстроились в цепочку.

Но Боцман продолжал недовольно бурчать:

— Ну вот, нашумели… Сейчас их главные силы подтянутся. Они и так нас чуть не за пятки хватают.

Поручик нашел в его словах определенный резон. Он сместился в сторону, пропустил задних и поравнялся с Кэпом.

— Командир, есть предложение. Вы бежите дальше, а я отдохну. Что-то селезенка ёкает. Полежу вон там под пальмами, подожду наших друзей. Нехорошо ведь уйти, не попрощавшись. Мы не англичане и не Ленин на елке в Сокольниках.

Кэп окинул цепким взглядом позицию, на которую указал Голицын, и одобрительно кивнул:

— Валяй. Задержи их, сколько сможешь, и уходи. Только не нарывайся и не борзей, ты мне еще живым понадобишься. Мы будем тебя ждать на берегу.