Кирилл Казанцев - В негодяя стрелять приятно

– Наши бабки, Кулеш, наши, – поправил Жадоба. – И братков моих он подставить решил. Если я им шепну, они тебя, майор, и наклонят, и на колени поставят.

– Правильное решение, – ухмыльнулся Кулешов. – За такие дела на зоне петушилами делают.

– Не я Попова завалил, а пацаны мои из группы захвата. Я только оперативное руководство операцией производил по рации из автобуса… А убрать коммерса вы мне сами приказали…

– Ага, – нахмурился генерал. – Я тебе приказал завалить Попова и лавэшки мне доставить – пол-ляма евриков. Это ж кто тебе, майор, позволил незаконное вооруженное бандформирование в структуре правоохранительных органов создавать? У меня есть только законные формирования, которые лишь по моему приказу коммерсов отстреливают. Фамилии, звания, должности, с кем на дело ходил? По скольку заплатил?

Кожевников уже не пытался юлить – знал, его может спасти только чистая правда. А потому звонко выкрикивал в пустом цеху фамилии и звания своих подельников.

– … каждому по пять косарей заплатил.

– А прапора потом уже сам завалил, чтобы бабки ему не платить? – вполне резонно поинтересовался Кулешов.

– Никак нет, товарищ генерал. Слово офицера даю.

– Нет, Кулеш. Лишнее на него не вешай, – миролюбиво заметил главарь банды. – Прапора мои братки уложили. Но не со зла, конечно, не звери же – иначе бы не ушли. Этот майор педальный чуть нас с тобой не пособачил. Я-то уж грешным делом подумал, что ты лавэшки взял.

– Я все верну, товарищ генерал. В зубах принесу, – пообещал Кожевников.

– Раньше думать надо было.

Жадобин неторопливо направился к трансформаторному шкафу, взялся за ручку рубильника.

– Хрен с ним, – махнул рукой генерал Кулешов. – Пусть живет. Значит, так, майор: бабки вернешь, все до последнего еврика. Чтобы завтра, не позже обеденного перерыва, и ты, и те, кто с тобой на дело ходил, мне рапорты на стол положили об уходе из органов. Только честь мундира позорите. До майора дослужился, а даже красть толком не научился… Еще скажи спасибо, что я тебя не выбрасываю с формулировкой «за утрату доверия». Так хоть охранником куда устроишься.

Кулешов маленьким ключиком расстегнул наручники, высвобождая майора. Тот сел на ленте, принялся разминать запястья. Жадобин с хитрой ухмылкой на лице опустил рубильник. Транспортер пришел в движение. Перепуганный Кулешов буквально скатился на пол, поднялся, стал отряхивать китель и отутюженные брюки.

– За бабками прямо сейчас едем, товарищ генерал? Они дома у меня, в подвале закопал. Потом к пацанам наведаемся, их долю заберем. – Кожевников выпрямил спину в строевой стойке и преданно смотрел на Кулешова.

– Для начала, майор, гондон с погона сними.

– Извините, товарищ генерал, не заметил… Может, не надо со службы выгонять?

– Я тебя от службы отстраняю не потому, что ты бабки взял. А за то, что самый настоящий идиот. Только кретин мог додуматься краденое в обменник в том квартале, где живет, сдавать понести, да еще простреленные купюры… У тебя ж целых полный мешок в подвале закопан.

– Какие простреленные? – неподдельно изумился Кожевников. – Какой обменник? Я, товарищ генерал, не первый год на службе. Все по правилам сделал. Было там две простреленных пачки – это правда. Но я все лавэшки до одной в подвале закопал. У нас там сухо, песок и пол небетонированный. И пацанам сказал, чтобы с бабками не светились.

– А я-то думал, ты все понял, – повертел головой Кулешов, его шее стало тесно в узком воротничке рубашки. – Все тайное становится явным.

Генерал расстегнул портфель, сунул под нос майору прозрачные папочки с документами и простреленными купюрами. Кожевников пробежался взглядом по заявлению, заполненному аккуратным женским почерком.

– Паспорт совпадает. А вот подпись не моя, закорючка какая-то.

– А то стал бы ты свою подпись ставить… Это уж конченым дебилом нужно быть.

Майор внимательно разглядывал файлик с вложенными в него цветастыми «евро-фантиками», даже поднял повыше, чтобы рассмотреть на просвет. Под потолком ярко горели немецкие светосберегающие лампы.

– Настоящие, да и заключение эксперта тоже прилагается, – задумался Кожевников и внезапно изменился в лице, опустив файлик с дырявыми банкнотами.

– Наконец-то дошло, что херню спорол, – проговорил Кулешов.

Но Кожевников, казалось, даже не услышал его слов. Он поднял руку и указал пальцем куда-то в перекрытие:

– Тут камеры наблюдения стоят. Где мониторы? Кто за ними сидит? Они же все пишут! Все стереть надо…