Александр Жиров - Черный амулет

Правой рукой Кофи еще цеплялся за неумолимые стальные пальцы. Левая рука безвольно упала. Сознание гасло. На этот раз — навсегда. Кондратьев сосредоточенно сопел. Он отводил смерть не от себя. Он убивал будущего убийцу своих детей.

Левая рука вождя судорожно сжалась.

Какой-то предмет помешал пальцам сойтись. Уходящее сознание уже не пыталось разобраться в том, что это за предмет.

Рука приподняла предмет и опустила его на безухую голову. Еще раз. И еще. Силы таяли.

Внезапно Кофи почувствовал, что хватка ослабла. Ему стало легче дышать.

Он перестал испускать булькающий предсмертный хрип.

Кислород быстро вернул силу в кровь.

Кровь наполнила силой руку. Кофи обрушил на голову Василия Константиновича силикатный кирпич в последний раз. Кирпич развалился на две половины. Каждая по два килограмма Весом.

Отставной полковник обмяк. Безухая голова ткнулась в лицо вождя.

Катя ухватилась за дверцу. На кроссовке развязался шнурок. Она нагнулась и вытащила из-за пояса баллончик. Большой палец лег на кнопку.

Она резко выпрямилась. В лицо Стругу ударила тугая струя.

— Пыш-ш-ш-ш! — газ истерически покидал баллончик.

Струг с воем схватился за глаза. Катя отпрыгнула. Развернулась. И бросилась к кустам — сквозь кусты, за кусты.

— А-а-а-а-а-а! — истошно вопила она. — Убивают! Помогите! А-а-а-а!

Бритоголовый с пушистыми щеками выскочил из-за руля.

— Что она с тобой сделала?

Он попытался схватить товарища за плечи, но товарищу это не понравилось.

Стругу сейчас было не до товарищеских чувств.

Нестерпимо жгло глаза. Рот горел, будто в нем оказалась не жвачка, а смесь чеснока, красного перца и русской горчицы.

Слизистая оболочка носа дарила такие ощущения, как если бы Стругу только что без наркоза удалили аденоиды.

Струг вертелся волчком и рычал от боли. Водитель с похожей на одуванчик головой вытряхнул из пачки сигарету и нервно закурил. «А если правда сейчас менты приедут?» — пронеслось в голове.

Со стороны Волховского шоссе неслись пронзительные крики. Они все удалялись и удалялись.

— Ты меня заколебал, — сказал водитель Стругу. — Так нас заметут. В ментуру захотел? А ну лезь в тачку!

— Иди ты на хрен, — простонал раненый. — Я тебя в рот имел…

Струг ничего не видел. Он очень плохо слышал. Жжение раздирало его на части.

Водитель перекатил сигарету из левого угла губ в правый. Узкие глазки недобро пыхнули:

— Что-то ты заговариваешься!

Он схватил Струга за руку и стал ее выворачивать, чтобы впихнуть товарища в машину. Струг выдернул руку, а другой, не глядя, отмахнулся:

— Отвали!

Тыльная сторона здоровенной лапищи врезалась в пушистое лицо с такой силой, что перед глазами водителя вереницей поплыли мятлики.

— Ах ты сучий потрох, — произнес он, тряся бритой головой, чтобы прийти в себя. — Копец тебе.

Он стал в позицию каратиста и попытался провести кату, как это делали любимые герои в любимых мордобойных фильмах.

Эффектно нарубая кулаками воздух, водитель приблизился к Стругу. С твердым намерением сунуть пяткой в солнечное сплетение.

Нога взмыла вверх, однако помешал ничего не видящий Струг. Он крутился на одном месте, и бить прицельно было непросто. Струг согнулся от рези в три погибели.

Пятка просвистела над бритой головой. Врезалась в открытую дверцу «Ауди100». Водитель не сохранил равновесие и полетел на разбитый асфальт.

— Ой, бля-а-а-а-а-а!.. — испустил он народный клич.

Ката не удалась. Взлета и падения Струг даже не увидел. Похожий на одуванчик парень встал на четвереньки. Он очень сильно ушиб плечо, ногу и бритую голову.

Ныла после соприкосновения с ладонью Струга пушистая скула. В голове шумело так, что не слышен стал звук работающего мотора.

Кофи била боевая дрожь. Пот после схватки тек в три ручья. Настоящий мужской пот. «Африканский аристократ должен потеть в двух случаях, — вспомнил он афоризм своего великого деда, покойного вождя Нбаби. — Когда ласкает женщину. И когда убивает врага».

Он обвел языком полость рта. Сплюнул кровь вместе с передними зубами. Он еще не знал, скольких зубов лишился.

О зубах он думал сейчас меньше всего.

Если бы страшный кулак полковника обрушился на переносицу, Кофи могло уже не быть в живых. Переносица разлетается на мелкие острые косточки, которые пропарывают мозг. Именно удар веслом в переносицу, должно быть, и стал смертельным для старика Константина Васильевича.