Александр Жиров - Черный амулет

— Потом мы и других зверей посмотрим, — сказал, пятясь по желтому проходу со шваброй на плече, Кофи. — Хотите?

— Спасибо, дружок. Обязательно посмотрим.

В слоновнике Кофи действительно застал большие дела. Берта весело размахивала хоботом. Стучала по черным бокам хвостом. Когда вождь вернулся наконец к вольерчикам травоядных животных, то обнаружил Елену Владимировну Кондратьеву прямо в лошадином стойле.

Ее плащ висел на гвозде. Женщина сидела на байковых одеялах. Изящная головка жеребенка покоилась у нее на коленях. Елена Владимировна что-то шептала малышу на ухо. Гладила его бархатную шейку.

Кобыла Строптивая спала, лежа на своей соломенной подстилке. Она словно нашла сыну надежную няньку и решила наконец отдохнуть.

— А вот и я! — сказал Кофи.

Кобыла выставила чуткое ухо.

— Кофи, ты не представляешь, как я тебе благодарна. — Женщина подняла глаза, полные слез. — Это такое успокоение.

Мы, горожане, страшные люди. Часть своей жизни мы добровольно отсекаем. Все горожане отчасти самоубийцы.

В абстрактных рассуждениях вождь не был силен, однако смысл уловил. "Елена Владимировна любит животных, — подумал он. — Ну так бы и сказала. Нет же.

Всякую ясную мысль надо непременно утопить в лишних словах".

— Идемте, Елена Владимировна, — пригласил Кофи. — Звери с нетерпением вас ждут.

— Не могу оторваться от этого существа, — смущенно произнесла Кондратьева, поднимаясь и отряхиваясь.

— Вы извините, что я вам плащ не подаю, но я боюсь его запачкать…

— Ну что ты, Кофи, какие церемонии!

— Нет, в самом деле, я здорово перемазался в этом слоновнике. Потом придется хорошенько отмываться.

Женщина надела плащ, и они тронулись по желтому проходу. То и дело останавливаясь. Тут и там гостья вскрикивала от умиления. Ее не отталкивали даже запахи неубранного помета в клетках. Даже хищников она готова была щекотать за ушком и целовать в нос.

— Надо же, какие львы спокойные, — заметила Елена Владимировна. — А тигры просто места себе не находят.

— Потому что львов я покормил перед вашим приходом, а тигров не успел.

— Так корми же. Я не буду тебе мешать.

— Сейчас. Давайте, я сначала вас до самого забавного доведу. До обезьян. Там вам не будет скучно без меня.

— Это они так галдят?

— Конечно. Больше некому. Весь шум в зверинце от них. Лев рычит, когда ты забыл ему лапу пожать. Слониха трубит, когда у нее грязно. Обезьяны вопят просто так.

— Совсем как люди, — сказала Елена Владимировна. — Ах, вот и они. Боже, какое разнообразие!

— Кого здесь только нет! — поддержал Кофи. — Дома я видел только трех-четырех из них.

Елена Владимировна завороженно следила за обезьяньими ужимками.

— Какие мы идиоты, — прошептала женщина. — В Ленинграде прекрасный зоопарк. Можно ходить туда хотя бы раз в месяц. Всей семьей! И мороженого там можно поесть. Вася с Борей могут в тире пострелять…

— Ну, я вас оставлю, — сказал Кофи. — Если не вернусь, то так всем и передайте: кости этого парня лежат в вольере у тигров.

— Типун тебе на язык, Кофи! — вскричала Елена Владимировна. — Ну разве можно так говорить?

— Я пошутил.

— Да я понимаю, что пошутил. Но шутка шутке рознь. Прошу тебя, будь осторожен, мой мальчик!

В глазах вождя встала нагая Катя.

Дочь женщины, которая назвала его «мой мальчик». Тут же вновь произошло безобразное Катино превращение в старого колдуна. «Дагомея! — громыхнуло в левом виске и отозвалось в правом: — Дагомея!»

— Спасибо, Елена Владимировна, — прочувствованно ответил Кофи. — Я скоро…

Он завернул за красный щит пожарной безопасности. Вошел в подсобку с инструментом. Здесь в первый рабочий день он пытался «влиться в коллектив», но вовремя вспомнил о кладовщике Трофиме с подошвообразным лицом.

Выбрав инструмент, Кофи сбегал сначала ко входной двери циркового зверинца. Набросил щеколду. Затем — в укромный закуток, где были свалены брикеты прессованного сена. Он расковырял один брикет и подцепил часть. Направился в обратную сторону. К обезьяннику. По пути достал из кармана черную пластину, поднес к носу, улыбнулся.

Из-за шума, производимого обезьянами, Елена Владимировна не услышала его шагов. Она пыталась беседовать с обаятельным гамадрилом на том птичьем сюсюкающем языке, каким люди пользуются для общения с неразумными.

Она увидела Кофи боковым зрением и крикнула:

— Какой милый, правда? Как его зовут?

— Не знаю, Елена Владимировна, — отозвался вождь. — Я по именам пока только тех знаю, кого следует особенно опасаться. Знаю слонов, медведей, тигров и львов. Ну и кобылу знаю, потому что она родила ребенка…