Владимир Гриньков - Двойник

– Возьмите это на себя! – попросил Сергей. – Встретьтесь с ней, как-нибудь объясните необходимость отъезда.

– Сергей! – нахмурился дядя. – Ну ты же знаешь!

Они с матерью были в ссоре. Но неужели до такой степени?

– Вы обязательно должны это сделать! – твердо сказал Сергей. – Мы с вами оба в этом замешаны…

– Ты меня в чем-то упрекаешь?

– Конечно, нет. У меня своя голова на плечах, думал, что делал.

Но дядя, похоже, все равно обиделся. Получалось, что он впутал Сергея в крайне неприятную историю.

– Я вас ни в чем не упрекаю, – повторил Сергей. – Кто же знал, что все обернется именно так. Дело в другом. Нам не обойтись друг без друга. Так что помогайте мне, прошу вас. Без родителей я не уеду.

Виталий Алексеевич подумал. Лицо еще было хмурое, но он уже оттаивал.

– Хорошо, – сказал он после долгой, показавшейся Сергею бесконечной паузы. – Я займусь этим. Деньги, ты говорил, получаешь завтра?

– Да.

– Привези их мне.

Сергей вопросительно посмотрел на дядю.

– Раз уж мы залегаем на дно такой большой компанией, надо обустраиваться всерьез, – пояснил Виталий Алексеевич. – И делать это надо как можно быстрее. Деньги нужны, Сергей. Если я буду ждать, пока вытащу все свои сбережения, нас успеют перещелкать, как белок.

– Хорошо, завтра я вам все привезу. Да мне и самому сподручнее уходить налегке.

Они просидели в кафе еще около получаса и расстались, чтобы встретиться на следующий день.

Люди, убившие Миху, не имели никакого отношения к охране босса. Они приехали издалека, из другого города, и о том, кто такой босс и как он выглядит, узнали только здесь. Им предоставили фото и всю имевшуюся информацию о боссе. От них требовалось только одно – убить. Они были хорошими специалистами и наверняка осуществили бы задуманное, если бы не Миха. Обнаружив, что покушение сорвалось, эти двое стремительно покинули город. Они по опыту знали, что такие промахи всегда заканчиваются печально для неудачливых киллеров – уцелевшая жертва будет вычислять, кем подосланы убийцы, и рядовым исполнителям несдобровать. Для хозяина у этих людей было оправдание: готовившие операцию люди оказались профанами и прошляпили наличие охраны на территории особняка. За охрану приняли несчастного Миху.

Эти двое вернулись домой и спокойно прожили всего несколько дней. Думали, что все лично для них обошлось, и не подозревали, как аукнутся те события. Их взяли поодиночке в одну и ту же ночь и вывезли за город. Только здесь они узнали, что произошла чудовищная ошибка и в провале операции виноваты они одни.

Яму копали вдвоем. Им никто ничего не объяснял, да это было и не нужно, и без пояснений понятно – могила. Умолять о пощаде они даже не пытались, потому что были наслышаны о существующих порядках и знали, что бесполезно просить о снисхождении. Ближе к утру, когда небо над верхушками деревьев стало сереть, один из их стражей заглянул в неглубокую яму, посветив фонариком, и коротко бросил:

– Хватит!

А яма была совсем неглубокая, едва ли по колено, если встать на дно.

– Еще надо бы, – подсказал один из обреченных.

Было понятно, что его тревожила не глубина могилы, которая очень скоро его совсем не будет волновать, а возможность протянуть еще хотя бы часок. Час жизни – это настоящая роскошь. Но тот, с фонариком, был неумолим. Повторил:

– Хватит!

Одного из пары неудачливых киллеров отвели в сторону, второго поставили на колени на краю ямы. Стояла полная тишина, только было слышно, как хрустят ветки под ногами человека. Тот направлялся к обреченному, держа в руке пистолет. И чем ближе он подходил, тем сильнее сутулил плечи стоявший на коленях человек. Палач поднял руку с пистолетом, но ему было плохо видно в предутренних лесных сумерках, и он сказал через плечо своему товарищу:

– Посвети-ка!

Луч фонаря уперся в затылок жертве. Туда, в затылок, и выстрелил палач. Убитый упал в могилу, только торчали кверху подошвы дорогих туфель.

Теперь настала очередь второго. Человек, руководивший расстрелом, подошел к нему, слепя светом, поинтересовался:

– Ну, ты готов, Гвоздь?

А Гвоздь уже и не дышал. Наверное, забыл, как это делается.

– Жить-то хочешь? – спросил человек с фонарем.

Бывают вопросы, на которые возможен один-единственный ответ. Но Гвоздь на всякий случай все-таки кивнул.

– Мне не нужна твоя жизнь, – сказал человек с фонарем. – Мне нужна жизнь того типа, к кому я тебя посылал.