Юлия Латынина - Охота на изюбря

— Какого спецназовца?

Командир мотнул головой, показывая на Васю:

— Его товарища. Это он из «калаша» Иванько завалил…

— А ну встань, — сказал Алешкин. Вася с трудом вскарабкался на ноги.

— Это он меня украл! — завизжал из-за спины Черяги армянин. — Он и еще один!

Вася изменился в лице, увидев пленника.

— Ты откуда? Тебя же увезли…

— Как увезли? — повернулся Черяга к спецназовцу.

— То есть… — запутался Вася, — мне Сережка сказал. Он видел, как человека в багажник грузили…

Черяга мгновенно сообразил, что произошло. На даче был только один специально оборудованный подвал. И как только эти два мента привезли нового пленника, предыдущего спешно пришлось переселять на другое место…

— Какая тачка? Когда уехала? — рявкнул Черяга.

— Ты, ментяра, не очень язык распускай, — посоветовал с пола один из задержанных. Ему немедленно двинули по почкам. Алешкин выхватил пистолет, сунул под кадык спецназовцу:

— Мозги вышибу! Отвечай!

— Д-давно уехала, — прошептал Вася, — серая «волга», еще светло было…

Алешкин выругался. В кармане запищала рация.

— Третий, третий, я двенадцатый, — сказала рация, — к вам две тачки, «мерс» и «тойота лендкрузер», что делать с тачками?

— Задержать, — сказал Алешкин.

— Отставить! — заорал Черяга, — это Извольский!

Командир СОБРа начал материться.

— Только штатских нам еще не хватало, — сказал он.

Извольский появился в гостиной через пять минут. Директор вошел, хрустя битым стеклом, за спиной его бугрились два охранника, длинное темно-серое пальто Сляба колыхалось от сквозняка.

— Где Колька? — рявкнул директор. Степанян растерянно шевелился в углу.

— Это что за чучело? — спросил Извольский.

— Заславского увезли отсюда, — вполголоса сказал Алешкин, — часа три назад.

— А Лось?

— Сбежал. Двоих убил. Вон, Камаз ему дверцу подержал…

Извольский обвел глазами всех присутствующих. Подошел к шкафообразному детине, лежавшему с краю.

— Ты Камаз?

— Да.

— Встань.

Витя Камаз неторопливо поднялся с пола, по-прежнему держа руки за затылком. Камаз знал, что имеет дело с разъяренным СОБРом и разъяренным директором, и потому двигался неторопливо и плавно, словно индийский факир перед гремучей змеей. Его поразило, что директор оказался почти одного с ним роста, ну разве сантиметра на четыре пониже. Они даже весили, наверное, одинаково, только там, где у Извольского был канцелярский жирок, у Камаза были одни сплошные мускулы.

— Где Заславский? — спросил Сляб.

— Не знаю никакого Заславского, — ответил Камаз, — а ты кто такой?

Командир СОБРа кашлянул.

— Вы ребятам премию обещали… — напомнил он. Извольский повернулся и смерил собровца глазами с головы до ног.

— Обещал, — сказал он, — за освобождение Заславского. А не за хрена этого. Вы мне завтра муху от паука спасете и тоже премии потребуете…

— Но они не… — начал Черяга. Сляб стремительно повернулся к заму по безопасности…

— Они — не! А ты — да! Ты лоханулся, понял? И они свои пятьдесят штук получат, но из твоего кармана, понял?

Черяга сморгнул. Извольский платил ему неплохие деньги, но Черяга работал на него достаточно недавно, а тратил много, и пятидесяти тысяч у шефа безопасности на счету не было. Было тысяч тридцать восемь, если прикинуть. Зато было две иномарки — внедорожник-"мерс" и дареная Извольским «ауди», черт с ним, «ауди» придется продать…

В это время наверху шикарной лестницы, начинающейся прямо из гостиной, появилось новое действующее лицо.

Мишка Клыков успел набраться основательней, чем все прочие бандиты, а потому еще час назад отключился и спал беспробудным сном. Он умудрился проспать весь штурм и бардак; собровцы, прочесывавшие верх здания, мимоходом заглянули в комнату, где Мишка дрых на коврике у разбитого окна, и решили, что парень словил пулю.

Теперь организм Мишки пробудился и потребовал новой порции водки; не найдя оной возле себя. Мишка спустился вниз, а опустясь, обнаружил в гостиной немереное количество людей и Камаза с поднятыми руками.

Нельзя сказать, что Мишка хорошо соображал; притом долгий опыт приучил его к рефлекторному хамству, а рефлекторное хамство и плохая соображалка в некоторых случаях являются смертельным сочетанием.

Мишка, как был, босой и в штанах без майки, кувыркнулся через перила, выхватил у ближайшего собровца автомат и диким голосом заорал Извольскому: «Не трожь Витька, урод!»

В присутствии СОБРа не рекомендуется хватать чужие автоматы. И тем более — наставлять их на человека, обещавшего выплатить СОБРу за операцию пятьдесят тысяч долларов, даже если только что в короткой, но содержательной беседе выяснилось, что доллары платит не комбинат, а зам. Выстрелы грянули одновременно — стреляли Алешкин и двое его рядовых. Голова Мишки лопнула, как перезрелый арбуз, свалившийся из контейнера при разгрузке.