Юлий Дубов - Большая пайка

— Это что, всегда так? — спросил он у Ларри, когда немного отлежался после всей беготни.

— Конечно, нет, — ответил Ларри. — Обычно хуже бывает. Это ты по блату взял.

— А по-человечески они продавать не могут?

— Я тебе расскажу одну историю, — сказал Ларри, закуривая и задирая ноги на стол. — У меня в Тбилиси есть друг. Он с бригадой шабашников летом вкалывать ездит. Ну, сейчас нет, раньше ездил. Скажем, проводят они в деревне электричество. Договор есть, прораб есть, директор, наряды — все есть. А денег не платят. То есть, платят, но мало: это ты не делал, то не делал… Понятно? А деньги нужны, иначе зачем от семьи уехал? Вот он приходит в дом с мешком, высыпает на стол и говорит хозяину — проводов нет, розеток нет, подрозетников нет, ничего нет. Хозяин смотрит и говорит — а это что? А это — соседу обещал.

Вот так. За день пять домов прошел — на всю бригаду зарплата есть. Похоже?

— Похоже, — рассмеялся Терьян.

— Это еще при покойном Леониде Ильиче было, — продолжал Ларри. — К нему пришли, говорят — в торговле зарплата низкая, надо бы прибавить. А он отвечает — зачем прибавлять, пусть так будет. Если не хватит, найдут где взять. Они и находят. Ты сколько за эти четыре дня отдал? Вот и зарплата — детишкам на молочишко.

Терьян начал интенсивно осваивать нелегкую науку вождения. Если на метро он добирался до работы за полчаса, то на машине меньше, чем за час, не получалось. Сперва Сергей топал на стоянку, куда его машину пускали за пятьдесят рублей и бутылку водки ежемесячно, долго грел двигатель, счищал снег, а потом, стараясь соблюдать все правила и не встревать ни в какие конфликты, не спеша рулил по направлению к работе. Вечером возвращался, бросал машину во дворе, ужинал и отправлялся в двухчасовую поездку — изучать специфику московских магистралей. И вот месяца через два приключилась с ним история.

Терьян уже подъезжал к дому, когда обнаружил, что у него кончились сигареты. И дома, кажется, тоже ничего не осталось. Он затормозил у табачного ларька, вышел из машины. Расплачиваясь, услышал за спиной крик. Сергей мгновенно обернулся и увидел, что на снегу, в нескольких метрах от него, лежит девушка, а машина, не поставленная ни на передачу, ни на ручной тормоз, неторопливо удаляется своим ходом. Когда Сергей добежал до девушки, машина уже остановилась, уткнувшись в сугроб рядом с поворотом во двор его дома.

— Вы целы? — Девушка уже приподнялась на руках, и Сергей обхватил ее за талию. — Что-нибудь сломали?

— Откуда я знаю! — воскликнула она. — Помогите встать.

Сергей поднял девушку на ноги. Она оглянулась по сторонам. Неподалеку лежала хозяйственная сумка, из которой торчала куриная нога. Рядом валялась черная дамская сумочка с порванным ремешком, на ней отпечатался след протектора.

— Послушайте, вы не могли бы помочь мне дойти вон до той машины? — сказала потерпевшая, когда Сергей притащил хозяйственную сумку и девушка, морщась, изучила урон, нанесенный ее имуществу. — Хочу сказать водителю пару ласковых.

— Я — водитель, — признался Сергей.

Девушка окинула его ненавидящим взглядом.

— Простите, пожалуйста, — торопливо забормотал Сергей. — Я буквально на секунду остановился — купить сигарет. Забыл на ручник поставить, она и поехала. Я даже не думал, что так может получиться. Ну хотите, я что-нибудь сделаю…

— Что ты сделаешь? — чуть не плача закричала девушка. — Ты посмотри на меня!

Сергей посмотрел и ахнул. Сверху, начиная от капюшона, по короткой дубленке, по юбке, по белым сапогам густыми потоками стекала черно-коричневая, смешанная с песком, московская грязь.

— Идти можете? — Сергей потянул девушку за руку. — Пойдемте к машине. Я все оплачу. Давайте я вас домой отвезу.

Девушка торопливо выдернула руку.

— Нет! Я с тобой в машину не сяду, мне еще жить хочется.

— Может, такси…

— Господи! За что ж мне это! Да кто меня посадит в такси в таком виде?

На глазах девушки выступили слезы.

— Послушайте, — Сергей снова взял ее за руку. — Я здесь живу, вот в этом доме. Давайте пойдем ко мне. Что сможем — отмоем, остальное отчистим, высушим. А потом разберемся.

Девушка исподлобья посмотрела на Сергея и, по-видимому, удовлетворилась результатом.

— А дома кто-нибудь есть?

— Никого, я один живу. Да вы не пугайтесь, я смирный.

— Все вы смирные. Учти, пристанешь — пожалеешь. Пошли.

В коридоре девушка сбросила оскверненную дубленку прямо на пол, стянула сапоги, горестно оглядела испорченную юбку и, слегка приподняв ее, обнаружила ссадину на колене и разодранные в лохмотья колготки.