Юлий Дубов - Большая пайка

— Сережа, хорошо, что ты у себя. Деньги есть?

— Слушай, что там у вас творится? Я же отдал Марку.

— Еще надо минимум полсотни. Наскребешь?

— В сейфе пусто, — решительно соврал Терьян, понимая, что школа еще не открылась, а около тысячи рублей уже ушло. — У меня есть сорок рублей своих.

— Ладно, справимся. Сейчас придет Виктор. Ты не знаешь, где Ленка?

— У себя, наверное. Тут Марик такой шорох навел. Может, ты объяснишь, что случилось?

— Потом. Все, обнимаю, — и Платон бросил трубку.

Через десять минут в дверь постучал Виктор, схватил деньги и растворился.

Сергей позвонил Ленке — телефон не отвечал. Молчали телефоны у Ларри и Мусы, по телефону Марка почему-то ответил женский голос. Удивительно, но не отвечал и номер оргкомитета. Сергей позвонил Платону, трубку снял кто-то незнакомый и сказал: «Егоров слушает». Сергей нажал на рычаг. Подумал, набрал номер Нины, и она сразу ответила.

Оказалось, Нина тоже ничего не понимает. Все были в бане, когда постучали в дверь. Открыл Марк, поговорил со стоящим за дверью человеком, затем подозвал Платона и что-то ему сказал. Платон пошептался с Мусой и Ларри, они быстро оделись и убежали. Потом Муса вернулся, забрал Марка и Виктора. Нина подождала минут пятнадцать, оделась, пошла к себе в номер и легла спать. А только что прибежал Виктор. Забрал у нее двадцать рублей, ничего не объяснил и исчез.

Сергей подождал еще полчаса. Ничего не происходило. В очередной раз набрал Ленкин номер — по-прежнему никто не снимал трубку. Он набросил на постель покрывало, снял ботинки и лег не раздеваясь. Хотел закурить, но передумал — от подушки пахло Ленкой, и Сергей не стал перебивать этот запах. Подвинул поближе телефон и сам не заметил, как заснул.

Терьян проснулся, когда в комнате было уже светло. Посмотрел на часы — девять утра. Значит, проспал завтрак. А ужина, если не считать шампанского, и вовсе не было. Тут он вспомнил, что около девяти как раз должна заехать первая группа участников и надо заниматься расселением — внизу, наверное, уже стоят столы для регистрации.

Спустившись на первый этаж, Сергей увидел, что все идет своим чередом.

Подъехал первый автобус с Московского вокзала, привез около двадцати человек.

Прибывшие толпились у двух столиков, за которыми сидели горкомовские девочки, рядом стоял Лева Штурмин. За третьим столом — с табличкой «Регистрация лекторов» — сидела Нина. И был еще один стол — с табличкой «Информация», — который предназначался для него, Сергея. Больше никого из оргкомитета в холле не было.

Сергей подошел к Нине.

— Ты что-нибудь знаешь про вчерашнее? — спросил он. — И где все?

— Сережа, понятия не имею. Они всю ночь носились по пансионату как угорелые, а сейчас отсыпаются. Муса ни свет ни заря уехал в город — на такси. Витя был здесь, вот-вот должен подойти.

— А Ленка где?

— По-моему, она в номере оргкомитета. Кстати, вот и Витя.

Сысоев сразу же оттащил Терьяна в сторону.

— Сергей, вот папка со списками, здесь помечено, кто уже оплатил проживание, а кто нет. Левины девицы будут отсылать приезжающих к тебе. Если оплата прошла — расписываешься около фамилии, и Лева отдает ключ от номера.

Если не прошла — берешь наличными и только после этого расписываешься.

Сообщаешь про банкет. Если клиент согласен, получаешь с него десятку. Давай быстрее за свой стол.

— Хорошо, — сказал Сергей. — Я все сделаю как положено. Только объясни, что здесь было ночью. И где все?

Как рассказал Виктор, произошло следующее. Еропкин пошел клеить себе девицу, но вместо одной снял сразу трех. Было у них две бутылки рома, да еще Еропкин прикупил четыре шампанского. И потащил девиц в оргкомитетский номер, где устроил вакханалию. А у одной из них обнаружился кавалер из вокально-инструментального ансамбля, что играл в пансионате на танцах. Этот кавалер, отыграв свое, пошел искать девушку и стал ломиться в оргкомитетский номер. Еропкин ему сдуру открыл. Кавалер посмотрел, что там творится, и дал Еропкину в ухо. А Еропкин спустил его с лестницы. Тогда кавалер, долетев до самого низу, привел с собой весь вокально-инструментальный ансамбль. И они отметелили Еропкина. И девкам досталось. А дежурный по корпусу вызвал милицию.

Еропкин к этому времени уже успел одеться. Кроме того, он что-то шепнул старшему наряда, и милиция стала заниматься вокально-инструментальными дебоширами. Но тут одна из девок заорала, что у нее пропали золотые сережки, и орала так громко, что приехал второй наряд и начал составлять протокол. Еропкин и им попытался что-то шепнуть, но тут уже ничего не получилось, потому что валить было не на кого. Запахло серьезным скандалом. Две другие девицы быстро сориентировались и тоже стали вопить, что сережки были, а потом пропали. Вот тогда-то струхнувший Еропкин и вызвал подмогу.