Александр Тамоников - Афганский гладиатор

– Понял! В штаб пехоты ихнему дежурному насчет висельника позвонить?

– Погоди! Лишние люди здесь не нужны. И шум тоже.

Рядовой, развернувшись, пошел к углу штаба.

Самоубийца крикнул:

– Куда он?

Александр ответил:

– Службу нести! Дежурка-то пустует. А если сигнал тревоги пройдет?

– Он полкана вызовет?

– Зачем? Зачем тревожить твоего командира полка? Пусть спит. Мы и без него обойдемся, не правда ли?

– Что значит «обойдемся»?

– Мне тебе каждое слово пояснять? Ты с детства такой непонятливый или в армии отупел?

– Я не отупел! И не идиот!

– Тогда не переспрашивай. Ты куришь?

– Чего?

– А говоришь, не отупел! Я задал тебе элементарный вопрос – ты куришь? И что в ответ? Опять то же самое?

Солдат шмыгнул носом:

– Ну, курю, и че?

– «Ростов» будешь?

– Я не слезу!

– Сиди на вышке, если хочешь, я подам сигарету. Что ради наших доблестных защитников отечества не сделаешь? Подать?

– Прикуренную! Но, предупреждаю, попробуете захватить, сразу вниз головой прыгну. Я такой!

– Да уж вижу, какой ты! Только на хрена мне тебя захватывать? Разобьешься – меня же и обвинят в твоей гибели. А я за тебя отвечать не имею ни малейшего желания. Покурим, не одумаешься – уйду. А ты делай что хочешь. В конце концов, твоя жизнь – это твоя жизнь.

– Я не верю вам!

– Тебя кто-то просит или заставляет верить? Сказал же, мешать не буду. Вон от угла только посмотрю, как ты удавишься. Если, конечно, позволишь!

– Не смейтесь!

– А я не смеюсь! Разговариваю с тобой вполне серьезно.

Боец терялся от спокойного, даже равнодушного тона офицера, который по всем инструкциям должен из кожи вон лезть, дабы не допустить самоубийства солдата. Ведь за это его наградят. А этому старшему лейтенанту словно все по барабану. Но курить самоубийце хотелось.

– Ну, давайте вашу сигарету. Только, как говорил, прикуренную. А потом уходите. И смотреть на меня нечего! Не цирк!

– Как скажешь, Боря. Имя у тебя...

– Чего?

– К ситуации как никакое другое подходит – Борис в петле на щите повис! Нормально, да?

– У вас идиотские шутки!

– Согласен! Извини, если обидел!

Тимохин вплотную подошел к вышке. Медленно достал пачку «Ростова». Выбил из нее две сигареты. Прикурил сразу обе. Одну протянул солдату. Тот нагнулся, спустившись на пролет, и не успел взять сигарету, как был сорван сильной рукой Тимохина вниз. Офицер и несостоявшийся самоубийца упали на землю. Александр быстро скрутил солдата, привязал его руку к трубе кстати подвернувшимся куском крепкой бечевы. Впрочем здесь, за штабом, где уборкой занимался хозяйственный взвод, всякого «добра» хватало.

Солдат крикнул:

– Вы обманули меня!

– Ты не оставил мне выбора. Не мог же я в самом деле допустить, чтобы ты повесился.

Офицер подобрал сигарету парня, протянул ему:

– Кури!

Тот свободной рукой схватил сигарету, жадно затянулся.

Тимохин отряхнулся, тоже закурил, присел перед солдатом на корточки. Тот отодвинулся:

– Бить будете?

– За что? Не бойся. Я маленьких не обижаю. Ты мне лучше, Боря, скажи, с чего это вдруг ты решил повеситься? Хотя попробую угадать. Любимая девушка на гражданке полюбила другого и больше не ждет тебя. Так?

Солдат, обреченно вздохнув, утвердительно кивнул короткостриженой головой:

– Так! Зойка, девушка моя, письмо вчера прислала. Она каждый день писала, я тоже. Вот и вчера получил послание. Настроение выше крыши, а как вскрыл конверт да прочитал письмо, так в глазах потемнело. Она замуж собралась. За одноклассника своего. Он не пошел в армию, в институт поступил. Вот Зойка и закружилась с ним, пока я тут... службу тащу! А я люблю ее! И она ведь все время писала, что любит и ждет. А получилось? Врала она мне? Ну зачем? Гуляла с парнем, спала с ним, а мне писала, что любит и ждет! Я как представил Зою в платье невесты, с этим... этим студентом, так у меня... у меня все оборвалось! И решил, не нужна мне жизнь такая!

Солдат, отвернувшись, заплакал. По-детски хлюпая носом.

Старший лейтенант поднялся:

– Понятно, Боря! Стандартная, обычная история! Через это почти все проходят, кто оставляет, уходя в армию, невест. Вот и ты попал. И оказался нюней, сопляком, а не мужчиной. Короче, вся твоя беда в том, что слабак ты! Вот такие и вешаются. Хотя, если честно, я тебя понимаю!

Солдат повернул к офицеру заплаканное лицо:

– Вы не можете меня понять!

– Это еще почему?

– Не знаю! Но не можете!

– Эх, Боря, Боря! Может, и не следует это говорить, но я в свое время пережил нечто подобное.