Максим Шахов - Красная кнопка

– Да тут и вспоминать нечего. Они вышли в Волховстрое.

– Они?

– Ну да. Ваш сын и два его попутчика по купе.

– Это что, его друзья, сослуживцы?

– Нет-нет! Моряк еще на платформе с девушкой долго прощался, а этих двоих привел Колобок уже после того, как состав отправился. И сам посадил в купе к вашему сыну: тот один ехал. А нам с Гришкой приказал и носа туда не совать! Ну Гришке все по фигу: он бутылку выжрал и в «служебке» завалился, а я пока билеты собрала, пока постельное белье раздала…

– А как вели себя эти люди в купе?

– Так я ж не заглядывала даже! И они не выходили. А тут к Волховстрою подъехали. Это у нас первая остановка, в 2-50 ночи. Все пассажиры, конечно, спали уже, а эти трое вышли и в сторону вокзала двинулись. Так Колобок все это время у нас в вагоне ошивался! А как эти вышли и поезд тронулся, опять нас с Гришкой в купе завел и рассказал по секрету, что двое – это сотрудники «органов», выполняют важное задание. И мы должны вообще забыть, что они тут были! А если кто станет про моряка спрашивать, то отвечать, что он без происшествий доехал до конечной и сошел в Мурманске.

– Припомните, пожалуйста, Таня, когда они выходили, разговаривали ли между собой? Может, моряк сопротивлялся?

– Н-н-нет… Молчали. Даже на меня внимания не обратили, не попрощались. И моряк сам шел. Вот только…

– Что?

– Понимаете, какой-то он был не такой, как два часа назад. Тогда шутил, улыбался, с девушкой своей целовался…

– Ну, может, на него разлука с любимой так подействовала.

– Да они совсем ненадолго расставались! Она к нему быстро приехать должна была. И свадьбу сыграть! Они об этом громко и весело разговаривали, когда еще на перроне рядом со мной стояли. А тут, как… как… робот шел; глаза открыты, а будто ничего не видят. Даже его чемодан на колесиках и сумку такую спортивную, через плечо, несли эти, из «органов».

– Почему же ты нам все это тайком рассказываешь? – поинтересовалась Галина.

Татьяна засмущалась, но тут же твердо ответила:

– Со свету меня Колобок сживет, если я что не так ляпну, как он приказал. А Гришка ему еще с удовольствием поможет, гад! Зато я точно знаю, что не может быть хорошим и честным любое дело, в котором Колобок замешан! Обязательно подлость какая-то…

– Владимир Семенович, мне кажется, что появились веские основания для серьезного разговора с этим Колобком.

Никак прореагировать полковник не успел, его перебила проводница:

– Ой, смотрите! – приглушенно вскрикнула она, указывая рукой в сторону пакгауза.

Вдоль его темного фасада бежали несколько людей в полицейской форме.

– Там у нас транспортная полиция находится, – добавила Татьяна.

«Полицейская группа» направлялась к мурманскому поезду. Около него подпрыгивал взволнованный толстячок и призывно размахивал зажатой в руке фуражкой.

– Ах ты, козел безрогий! Всю свору вызвал. Да там бандюки одни. «Стражи порядка» долбаные!

Незаметно выглядывая из-за вагона, Гюльчатай увидела, как после короткого разговора с Колобком один из полицейских достал из нагрудного кармана рацию и начал что-то говорить в нее. Татьяна тоже заметила это:

– Вам нельзя в центральный вокзал, их там полно. И на площади перед ним тоже… Вот! Бегите незаметно вдоль этого пути, потом за семафором поверните направо и обогните развесочную. Там свалка, а мимо нее проход есть прямо на Союзный проспект; ну а дальше до метро доберетесь. «Новочеркасская» или «Большевиков»…

– Понятно. Спасибо тебе, Таня! Ты молодец. А до козлов этих мы доберемся, ты не бойся. Пока отлежись здесь под вагоном, скажешь, что испугалась. А нас даже не видела…

– Бегите, бегите! – поторопила проводница. – Они уже искать собираются.

Галина последний раз оглянулась на мурманский поезд: старший мент, который только что говорил по рации, теперь рукой указывал своим подчиненным, куда следовать. В другой руке он держал автомат. Гюльчатай тронула за рукав Алексеева и мотнула головой в сторону семафора. Полковник все понял и тут же рванулся с места. Девушка – за ним…

Генерал, наверно, уже в десятый раз прослушивал запись из квартиры хакера. Черт знает что такое! У этого компьютерного придурка в голове полная каша! И на фиг скрученные мозги, которые в ответ на самый прямой и элементарный вопрос выдают кучу ненужного дерьма. Псих, шизофреник! И у такого – миллион знакомых по всей Москве… Причем каждый когда-то обращался к нему с какой-то просьбой: найти то, влезть туда, разыскать это, вскрыть… Вот и бродили по его «гениальным» извилинам никак не связанные между собой имена, фамилии, события, просьбы, сопровождаемые к тому же неимоверным количеством особей женского пола, без ссылок на которых не обходится ни один ответ!