Анатолий Афанасьев - Монстр сдох

— Как можно, солнышко мое! Что обо мне подумают друзья? Незаслуженная клевета на старичка.

Восковые щеки Кривошеева запылали нездоровым румянцем..

— Ах, клевета! А это что? — Агата одним движением задрала юбку и оголила стройное, золотистое бедро без всяких следов повреждений. — Синяков наставил, пошляк!

— Прикройся, душечка! — взмолился Кривошеев. — Ослепну!

Агата томно потянулась, нежно огладила бедро, окатив Сумского призывным, почти умоляющим взглядом.

— Спрашиваешь, Боренька, зачем мне в Лондон?

Да просто страшно здесь оставаться. Куда ни плюнь — или бандит, или сексуальный маньяк. Как тут убережешь невинность для любимого человека?

Кривошеев переглянулся с Сумским, тот молча кивнул.

— Налей и мне, Агатушка, — попросил старик. — Чувствую, давление скачет... Значит, ты тоже собираешься в Лондон?

— Конечно, собираюсь. Боренька берет меня с собой. Правда, Боренька?

Сумской не ответил, у него почему-то речь заклинило. Наваждение перетекало в реальность.

— Что ж, дело хорошее, — Кривошеев пригубил рюмку. — Почему не прогуляться, если есть возможность... Я бы сам с вами поехал, да в самолете укачивает. Видно, отлетал свое... И все же, Агатушка, дитя мое, если не секрет, за каким чертом тебя туда несет?

— У меня там гинеколог хороший, новую спираль поставит. Старая вся истрепалась, — похабная девица глядела прямо в глаза Сумскому, уже не пряча угрозы.

Борис Исаакович извинился перед компанией и отправился в кабинет, чтобы сделать пару срочных звонков.

Следом вихрем ворвалась жена.

— Борис, что происходит, объясни?

— Ты такая дура, что не видишь?

— Представь, не вижу.

— Ты сама позвонила этой девке?

— Какое это имеет значение?

— Раз спрашиваю, значит, имеет.

— Нет, позвонила она.

— Раньше она звонила тебе в такое время?

Кларисса склонила голову набок, пытаясь понять, что кроется за мужниным допросом. Серьезные умственные усилия всегда давались ей с трудом. Зато она была неистощима на поддевки.

— Милый, если подозреваешь Агату в чем-то... Это же глупо... Ну да, обыкновенно она встает не раньше двух, потому что ведет нормальную ночную жизнь, как все приличные люди, кроме нас.

— Что же сегодня помешало ей выспаться?

— Никак не врублюсь, на что ты намекаешь?

Сумской был терпелив. Да и куда спешить, если смерть дышит в затылок.

— Она знала, что мы собираемся в Лондон?

— Что с тобой, Боренька? Я сама узнала час назад.

— Значит, ты сообщила ей, что едешь путешествовать, и она тут же решила составить тебе компанию?

— Нет, не тут же... В такси надумала... Борька, прекрати! Ты что же, хочешь довести меня до истерики?!

— Не надо истерик, — улыбнулся Сумской. — Для этого еще не время... Прошу тебя, ступай к гостям. Я позвоню и приду к вам.

— Боря, кого ты боишься? Что нам грозит?

— Ничего не грозит. Возникли небольшие проблемы, но я все улажу.

Ему показалось, Кларисса вышла из кабинета на цыпочках. Это было приятно: все-таки сумел нагнать на нее страху. В любом случае он не желал ей зла и не хотел, чтобы ее красивая пустенькая головка скатилась с плеч, как чугунная Ленькина тыква.

Позвонить никуда не успел, напротив, позвонили ему. В трубке зазвучал сиплый незнакомый голос.

— Господин Сумской?

— Слушаю вас.

— Вы заказали билеты?

— С кем я говорю, извините?

В трубке снисходительный смешок.

— Напрасно вы так запаниковали, милейший. Совсем необязательно участь вашего друга примерять на себя. Шахов — серенькая личность, прилипала, политик, распоясавшийся холуй, как и его тесть, а вы, господин Сумской, солидный человек, банкир, бизнесмен.

Полагаю, мы сможем договориться.

— О чем? — Борис Исаакович уставился на ковер на стене, откуда, показалось ему, потянулась струйка голубоватого дыма.

— Как о чем? — удивился звонивший. — Вы натворили глупостей, возможно, из-за недостатка информации. Беда поправимая, но должна быть, естественно, какая-то компенсация... Парочка миллионов вас устроит?

— Долларов?

— Вы меня удивляете, господин Сумской. Вы же не поверите, если скажу — рублей?

— Понимаю, — сказал Сумской. — Но необходимо кое-что просчитать. Это ведь колоссальная сумма.

— Конечно, посчитайте. Вы же не какой-нибудь Шахов, чтобы ошибиться. Минуты две вам хватит на раздумье?

У Сумского отяжелел низ живота, и он ухватился за него рукой.

— Я согласен, — сказал он.

— Отлично. Через час перезвоню, обсудим кое-какие детали. Деньги понадобятся завтра, в наличке.