Павел Стовбчатый - В бегах. Цена свободы

Я тут же посоветовался с Графом, и он прямо прибалдел от моей идеи.

— В натуре, ты голова! — воскликнул Борька. — Такого зрелища я еще не видел — горящая заброшенная деревня в уральском лесу! Это что-то чего-то — или дикий голубь или дикий медведь, — пошутил он. — Бери доски из-под ног и швыряй их на костер. Какая-то попадет, через полчаса все будет в ажуре.

И я стал делать, как он сказал. Некоторые куски дерева и доски, которые я подбирал на полу, действительно не долетали до костра или падали рядом, ударялись в стену, но иные падали точно на огонь и подымали столб искр. Я так увлекся этим занятием, что позабыл и о Нине, и о сумке с золотом. Загорится или не загорится? Только одно это и волновало меня по-настоящему.

Мои усилия не пропали даром, и вскоре костер полыхал чуть ли не до небес. Граф был прав, могла сгореть и вся деревенька. Единственное, чего мы опасались, так это возгорания сначала нашего, а потом уже другого дома. В этом случае, а такое вовсе не исключалось, нам бы пришлось несладко, хотя свалить мы бы сумели. Однако как быть с золотом? В огне сгорит и оно. Если молодняки окажутся «крутыми» только в отношении баб и не «клюнут на мякину», так сказать скушают локш, тогда… Тогда за золотом придется нырять кому-то из нас! Не пропадать же такому добру, это же безумие! Граф на это не пойдет, да и я был не прочь взглянуть на содержимое сумки. А костер набирал мощь и уже сильно подавался пламенем к одной из стен. Проклятье! Они все молчат как рыбы и вообще не шевелятся, чего-то выжидают.

— Пора действовать, Граф! — почти прокричал я приятелю, напомнив о сумке.

— Еще немного потерпим, авось не сгорит, — ответил он.

Оказывается, он помнил о сумке не хуже, чем я. Еще бы! Такой куш, и как с куста. Я предложил ему дать короткую очередь по чердаку. На тот случай, если эти придурки уже там или хотят свалить через чердак. Но нет, после того как я произвел несколько выстрелов, зашевелились, наоборот, внизу. Конечно, за нами наблюдали. Едва я успел подумать об этом, как по мне, точнее, по окну, рядом с которым я стоял, саданули в ответ. Из ружья. В ночи звуки от выстрелов приобретали особое звучание и даже смысл. «У козлы, огрызаются!» Я уже было направил ствол на стену постройки, но потом передумал — поберег патроны.

— Эй вы там!.. — прокричал я во дворик, не поднимая головы. — Двое наших стоят с той стороны вашего дрянного сарая. Через чердак вам не выбраться, а из оружия у вас только ружье. — Выдержав небольшую паузу, добавил: — Мы в курсе дел и знаем про девчонку… Спросите у нее, с кем имеете дело. Сгорите живьем, твари!

В ответ — ни звука и только через некоторое время из постройки раздался голос. Это был голос старшего.

— Какого хера вам надо и чего вы хотите? — выкрикнул он.

— Скажи им, что нам нужна девка и сумка и что мы не менты. Добавь, что золото по праву наше, — подсказал мне Граф.

Я так и сказал, еще раз напомнив им о загорающейся уже стене.

— Ну что? Думайте, пока есть время, быки. Вы нам не нужны и даром, пропустим без хипиша. Гарантирую на все сто…

Мне показалось, что они должны согласиться. Конечно в том случае, если Нина еще жива и сказала им, кто мы. Она должна была слышать мои слова и сообразить, что нужно говорить о четверых беглецах. О четверых. Из сарая снова донесся голос, на сей раз того, другого, вроде Кепки. Он поинтересовался, почему тогда мы отрезали им выход на другую сторону.

— Если мы вам действительно не нужны, тогда зачем там те двое? — прокричал он мне, и я понял, что они не поверили, что нас четверо. Да и вопрос его был логичным — зачем? Но я быстро нашелся и даже слегка «наехал» на щенка.

— А ты что же, хотел, чтобы мы подставили свои спины? Вы, твари, из-за этой сумочки половину Свердловской области выкосите, а не то что нас. Короче, сваливаете или нет? Предлагаю в последний раз! — пригрозил я ему.

— Свалят, свалят, — вместо Кепки пробасил Граф. — Деваться им некуда, а наша избушка еще постоит.

— Знаешь, мне чертовски интересно, как они взяли Нинку, — тихо сказал я Графу.

— А ты спроси их, спроси, — посоветовал мне он. — Я в это время обегу их сарай и садану по чердаку с той стороны. Мы сейчас все ускорим, нечего голову ломать. Если мы не способны выкурить эту пехоту, грош нам цена.

Он бросился во тьму, а я в это время специально заговорил. Граф саданул не только по чердаку, но и прямо по стенам. Это подействовало мгновенно. Из постройки снова заорали и попросили, чтобы по ним прекратили стрелять. Они соглашались на наши условия, но хотели иметь какие-то гарантии. Жить хочется всем. Мы оживились — это уже был другой разговор. Но какие гарантии мы могли им дать? Одно наше слово, и только. Стена дома, как назло, разгоралась чертовски быстро, пламя почти перекинулось на постройку, в которой находились отморозки. Как говорится, запахло жареным в буквальном смысле слова. Очевидно, они развязали пленницу и освободили ей рот — я услышал Нинкин голос. Шли какие-то переговоры внутри постройки, возможно и ожесточенный спор. Наконец стало тихо, затем в проеме двери появилась Нина. Сама она была без оружия, зато в спину ей упирался «ствол» старшего. Самого его я не видел, но так сказала она, глядя в мою сторону. И по ее голосу, и по внешнему виду я понял, что она вытерпела. От былой дерзкой Нинули не осталось и следа — сейчас она была довольно жалкой и беспомощной, словно некая овечка. Вот тебе и Буденовск!