Павел Стовбчатый - В бегах. Цена свободы

— Ночью с поселений не бегут, ничего не видно. А на машине вообще никто не рискует валить, оперпостов боятся. Менты это знают, поэтому и гудят себе. Они стоят на выезде из поселка, за мостом, справа.

— Точно? На пулю не нарываешься?

— Все сто! Я в курсе, — заверил он.

— Объездного пути, конечно, нет?

— Нет. Дорога одна аж до самой Ослянки.

— Теперь я вспомнил тебя, — подал свой голос Граф. — Одно время ты числился завхозом в школе. Так? Болтали, что ты трахал директрису, эту, как ее?

— Шанель, — подсказал Рог.

— Вот-вот. Чертово имя. Свету Шанель, точно.

— Болтали и трахал, — подтвердил Рог с гордостью.

— Это она тебя пиханула на поселение? — поинтересовался я.

— В общем, да. Думаешь, она только со мной спала? Начальство схвачено, с Бойко майором еще пялилась, успевала стерва.

— И что? У тебя же сроку вроде десять лет было?

— Скинули двушку, остался здесь. Подженился на радостях, живу.

— Работаешь?

— С ружьишком, в лесу… А вообще бабе помогаю, она у меня экспедитор, ездит в Губин за продуктами, товарами разными.

— Ясно. Поближе к кухне, как всегда.

— Как нас учили, Михей, сам знаешь, — усмехнулся Рог.

— Херово тебя учили, херово. Вреда ты людям принес достаточно… Но уцелел, отдаю тебе должное.

Его слегка повело.

— Да брось ты, Михей! Каким людям? Людей я не щемил, одних змеев. Тебе что, жалко их? Непохоже. Поэтому и уцелел, — заключил он.

— Людей тоже, я знаю. Ну да бог с тобой, спросят, кому насолил. Земля круглая…

— Ох и круглая, Михей! Свободы не иметь, в жизни не думал, что попаду в такую канитель. И как ты свалился на мою голову? — вздохнул он. — Сидел, пил себе. Нет, поперся на улицу, мать ее!

И шофер, и мент слушали его с интересом, точнее, нас. Они не понимали наших с Рогом своеобразных отношений, хотя и догадались, что мы сидели когда-то на одной зоне.

Везти этого типа с собой далеко не имело смысла, да я и не собирался. Оставить в живых — тоже невозможно, это приговор, приговор нам всем.

Когда мы наконец проехали оперпост или то место, где он якобы должен был быть, со слов Рога, он что-то почувствовал, притих. Поселок остался далеко позади, впереди и с боков стоял сплошной лес. «Пора», — подумал я и велел шоферу остановиться. Не предлагать же Графу сделать мою работу. Во-первых, он бы не понял меня, а во-вторых, возня.

— Нина, подполковник, снова выходить придется, — приказал я. — Пойдем со мной, Рог, — сказал я, выйдя, и открыл дверцу. Голос, конечно, выдавал мои намерения, да и куда можно было идти ночью в лесу? Зачем? Очевидно, их поняли все, а не только он один. Но выхода действительно не было, так уж распорядилась судьба.

— Я не пойду, Михей, — заикаясь, прошептал Рог и вцепился руками в спинку сиденья. — Не пойду! Ты хочешь меня убить! Нет, нет, нет!

— Пойдешь. Не скули, как баба. Не пойдешь, тогда пристрелю в натуре.

— Но зачем? Объясни, зачем мы пойдем? Ты же обещал, Михей! Ты же обещал!

— Обещал, помню. Прострелю тебе ногу и оставлю в лесу. Утром тебя подберут, не сдохнешь.

— Оставь так, прошу тебя! А вдруг я истеку кровью? — молил Рог.

— Не морочь мне голову! Перевяжешь рукавом от рубашки, не истечешь. Оставить тебя так я не могу, и ты знаешь почему…

— Тогда отъедь еще дальше!

— Чтобы поближе к другому поселку? Выходи, не заводи меня! Молись, что с тобой поступают так, а не иначе. Идешь?

Повторять второй раз мне не пришлось — Рог открыл дверцу. Мы вошли в лес и прошли в кромешной тьме метров двадцать. Собственно, не совсем в кромешной тьме — я заставил его зажигать спички, заодно заняв его руки.

— Стой здесь. Подойди к дереву и зажги несколько, чтоб я не промахнулся. Ты же не хочешь этого? Вдруг не туда угожу еще.

Я не хотел, чтобы он понял раньше времени, что это конец. В нем еще теплилась надежда, пусть умрет вместе с ней. Прощай, Рог, на твоем месте когда-то окажусь и я. Едва он зажег новые спички, я нажал на курок. Все! Он застонал и рухнул на землю. Один патрон. Даже если не умер, умрет, «скорой» в лесу нет. Прострелить ему ногу я не мог — утром о нас стало бы известно ментам. Я повернулся и пошел к машине.

— Все ровно?

— Да. Прострелил ему ногу, — ответил я Графу, и он меня понял. — Садитесь как сидели.

Подполковник и Нина молчали, их молчание было гнетущим и многозначительным. Наверное, они думали о себе, скорее так. Вряд ли они поверили в то, что я прострелил ему ногу.

— Поторапливайтесь! Вы что, уснули?! — Меня неожиданно взорвало, затрясло от злости.