Евгений Сухов - Убить Петра Великого

— Государь… Петр Алексеевич… — залепетал разбитыми губами изменник, — не казни, бес попутал. Дом хотел себе построить, посулили немало.

— С кем встречался?

— Себя он не назвал, а только письмо показал от барона Кинэна.

— Как он выглядел?

— Горбоносый… Высокий такой, с узенькой поседевшей бородкой. В богатом платье, а еще шпага при нем была.

— Та-ак, — насупился царь. — Значит, из дворян. Как же ты с ним общался?

— Да он русский знает не хуже нашего, только шепелявит малость.

— О чем расспрашивал?

— О тебе, Петр Алексеевич, расспрашивал. Интересовался, когда ты отъезжаешь. И какой дорогой поедешь.

Правый уголок рта государя нервно дернулся. Рука, приподнявшаяся было для удара, застыла. Удержался государь, спрятав трость за спину.

— И что же ты ответил?

— Сказал, что скоро, а точно не знаю…

— А шпиен что?

— Велел разузнать.

— Когда договорились встретиться?

— Завтра вечером в таверне… Около пристани.

— Ага… Скажешь ему, что царь отъезжает через три дня… Морем, как и прежде было оговорено. А сейчас государь судно подбирает подходящее. Все посольство в одном не поместится. Уяснил?

— Уразумел, государь, — охотно отозвался Глебов, хмыкнув разбитым носом.

— Развяжите его, — потребовал царь.

— Убежит ведь, Петр Алексеевич, — засомневался Меншиков.

— Ежели убежит, тогда князь Ромодановский всю его семью на дыбу поднимет. Уяснил? — сурово спросил царь.

— А то как же!

— Теперь ступай. Не до тебя нынче. И еще вот что. Когда про рожу начнут спрашивать, почему разбита, скажешь, что в трактире с пьяными матросами подрался. Они это умеют!

— Обязательно скажу, государь, — произнес Степан Глебов, потирая освобожденные запястья.

Взглянув в окно на удаляющегося окольничего, государь строго наказал:

— Алексашка, глаз с него не спускай. Если уйдет, так я с тебя первого шкуру спущу. Он нам еще нужен будет.

— Не уйдет, Петр Алексеевич, — заверил Меншиков, — я за ним топтуна направил. Свое дело знает, ни на шаг не отступит. А еще у самого дома его караулят.

— Наказ мой выполнил?

— Исполнил, государь, — почти обиделся Меншиков. — И ростом, и ликом на тебя похож, вот только приодеть бы его надо, тогда и не отличишь.

— Так в чем же дело?

— Так ведь, стервец, никак не желает с усищами расхаживать!

— Не скупись! Денег добавь. Золотишка ему отсыплешь поболее, так он и чугунок на голову наденет.

— Сделаю, государь.

Графиня Корф сладко потянулась. Рядышком, слегка запрокинув голову, посапывал Август II. Воспоминания о прошедшей ночи невольно вызвали удовлетворенную улыбку. Что бы ни говорили об Августе II, но он все-таки замечательный любовник! Неудивительно, что у него такое огромное количество женщин. Достаточно провести с ним наедине пару часов, чтобы запомнить навсегда!

Манерой любить он чем-то напоминал Луизе Петра. Правда, русский царь проводил адюльтер торопливо, часто даже не снимая шпаги и ботфорт, как если бы опасался, что вездесущая челядь не даст ему довершить начатое.

Август II, напротив, никуда не торопился. Порой возникало впечатление, что остроумная беседа занимает его куда больше, чем плотское вожделение. И только когда наконец после душевных разговоров они добирались до постели, Август доказывал, на что способен настоящий мужчина.

Графиня Корф называла себя собирательницей королевских сердец. Она сумела побывать в постели у половины европейских властителей. Интересно, найдется ли в Европе еще одна такая дама? И счастливо улыбнувшись, сделала вывод: пожалуй, что нет. Для этого, кроме очаровательной внешности, важно иметь немало талантов.

Кто бы мог подумать, что обыкновенная дочь служанки из провинциального города будет когда-нибудь иметь титул графини, лежать на шелковых простынях в объятиях королей, оставаться весьма независимой и обеспеченной особой.

Август открыл глаза.

— Разве вы не спите, графиня?

Интересная особенность: даже после страстных ночей любви Август продолжал обращаться к своим возлюбленным на «вы».

— Нет, мой король, я любуюсь вами.

— Мне это лестно слышать. Но право, по утрам я не в форме.

— Наоборот, вам очень к лицу утренний румянец.

— Надеюсь, прошедшей ночью я не разочаровал вас, графиня?

— О, что вы, мой король! Вы ненасытный и желанный любовник. Ничего подобного я не испытывала прежде, — голос графини был очень располагающим и искренним.

Уголки губ Августа чуть поползли вверх: