Сергей Самаров: Ядовитый полигон

Илдар открыл калитку, затем дверь. Нам навстречу вышел Абумуслим Маналович с книжкой в руке, снял и убрал в карман очки, отложил книжку и что-то сказал сыну на своем языке. Илдар кивнул и повел меня к выходу. Старый хозяин пошел следом, задержался у вешалки, чтобы одеться, и, когда дверь уже была открыта, спросил:

–  Самовар, я нужен тебе для разговора с Лагуном?

Я пожал плечами.

–  Едва ли. Я думаю, что наедине он будет чувствовать себя более раскованно и сделает то, что я попрошу. На людях же он будет стараться «сохранить лицо». Даже Илдару лучше не присутствовать.

–  Я сказал сыну, чтобы он только отвел тебя и вместе с братом подождал за дверью. Его старший брат там, внизу. Охраняет.

–  Так будет лучше, – согласился я, и старик остался дома.

Мы с Илдаром обошли дом под окнами, где когда-то была протоптана дорожка. Но сейчас она была полностью занесена снегом, как и все вокруг, и только почти занесенные следы показывали, что ею не так давно кто-то пользовался. Вход в подвал располагался под крышей, укрывающей лестницу. Дверь тоже была заперта, но у Илдара на связке нашелся ключ и от этого замка.

Рядом с дверью в стене был большой люк, прикрытый наклонными металлическими ставнями. Хотя следов угольной пыли под свежим снегом видно не было, догадаться, что это за люк и для чего он предназначен, было не трудно.

–  Здесь котельная? – спросил я.

–  И котельная, и электрощитовая, – объяснил мой спутник, которого я даже мысленно уже не называл своим недавним пленником.

Лестница была пологой и короткой. Дальше шли вторые двери и длинный бетонный коридор с тусклым светом слабых лампочек в начале и в конце этого тоннеля. В подвале пахло сыростью и плесенью. Илдар подошел к нужной двери и постучал. Нам открыл немолодой, очень похожий на Илдара человек с автоматом. Тут и догадываться нечего было, даже если бы старик не предупредил меня. Фамильное сходство наглядно показывало, что это старший брат. Сама комнатка была маленькой. Илдар что-то сказал брату, тот достал ключ, открыл дверь во вторую комнату и широко ее распахнул. Я вошел внутрь, оставив Илдара с братом за дверью.

Горела только старая настольная лампа, поставленная прямо на пол. Металлическая чашка абажура направляла овальное пятно света вниз, поэтому в комнате царил полумрак. Александр Игоревич, кряхтя, сел при моем появлении. Предложить подушку ему никто не догадался, и он лежал в неудобной позе, положив голову на диванный валик, отчего шея затекла. Подполковник осторожно приподнял забинтованную руку, помассировал позвонки, разгоняя кровь. Вторая рука у него тоже была перебинтована, причем гораздо сильнее, чем первая, а лицо в нескольких местах заклеено пластырем. Из-под него сбегало несколько засохших струек «зеленки». Значит, раны ему обрабатывали не одним бинтом. Хотя я не уверен, что Лагуну могла понадобиться в дальнейшем обработка ран. По моим понятиям, он уже был приговорен, но, очевидно, сам так не считал, потому что глаза его светились самоуверенностью.

–  Решил все-таки заглянуть ко мне? – спросил подполковник. – Надеешься вымолить прощение? Что ж, я подумаю. Хотя думать, по большому счету, буду не я, а судья военного суда. Могу лишь сказать что-то в твое оправдание, но не больше.

–  Я думаю, мне не стоит большого труда купить эти несколько слов с вашей стороны, товарищ подполковник, – довольно мягко сказал я.

–  Ты считаешь меня продажным человеком? – спросил Лагун с самонадеянной усмешкой. – Впрочем, как я понимаю, моя свобода в твоих руках. Но это ненадолго. Как только кончится снегопад, сюда прилетят военные. Село попросту уничтожат, а тебя, естественно, снова в наручники… Но ты к этому уже привык. Если уж так рвешься снова в СИЗО, я думаю, что тебе там понравится. Только вертухаи не простят тебе побег и гибель двоих своих парней. Мне остается только пожалеть тебя. Трудные дни тебя ожидают… Или ты надеешься держать меня в заложниках?

Он, несомненно, реально оценил свое положение и наметил план разговора. И сейчас говорил не спонтанно, а продуманно. Наверное, к таким разговорам он был больше приспособлен, чем к боевым действиям. И, кажется, был уверен, что найдет нужные аргументы, чтобы воздействовать на меня. Я план разговора не составлял, но мне должно было хватить и очевидных аргументов, тем более что я знал предполагаемую силу их воздействия.

–  Эх, Александр Игоревич, ничего вы так и не поняли…

–  Чего же я не понял? – Он, кажется, даже удивился отсутствию подобострастия в моих словах. – Я вполне реально смотрю на вещи.