Роман Канушкин - Ночь Cтилета-2

— Видно невооруженным глазом, — сказал Игнат, — это разные голосовые отпечатки. Мне в общем-то так и сказали, но я упросил человека сделать повторный анализ.

— А это? — Лютый пододвинул к себе третий лист.

— Это я недавно сделал, скорее всего действительно ошибка. — Игнат бросил взгляд на третий график. — Отдавал отдельно, наверное, человек перепутал. Это я сделал для контроля. Качество на кассете с ее возвращением было не ахти, и я решил подстраховаться.

— И что же?

— Оказалось — излишне. У них там очень много всяких умных штучек.

По-моему, это называется аудиоусилитель. Выделили ее голос, отрезали все лишние шумы, получилась отличная копия.

— Так это… — Лютый прочитал, как был помечен третий график. — Это, что ли, с твоего маскарада? Нищий попрошайка и принцесса?

— Да, — Игнат улыбнулся. — Я подарил ей букет незабудок. И имел удовольствие побеседовать с ней.

— Угу, — хмыкнул Лютый, — и ее ребята тебе бока намяли.

— Где микрофон-то прятал, Воронов? — поинтересовалась шефиня.

— Микрофон был где и положено — в руке. Правда, под марлевыми повязками.

— Что, били?

— Да нет. Толкнули несильно. Бодигарды.

— Без цветов не мог обойтись?

— Нет, никак, — совершенно серьезно произнес Игнат, — и для завязки разговора подошли, и хороший отвлекающий момент.

Третий график был помечен целой фразой: «Что же ты работать-то не идешь, Александр?»

— Разговорил ты ее всерьез, — шефиня кивнула на голосовые отпечатки, — если даже успела насчет работы справиться.

— Там у меня целая ее ария записана, — не без гордости сказал Игнат, — сольная партия — беседа с нищим. Но эта фраза — самая четкая. Еще она мне подала царскую милостыню — пятьсот рублей, так что и пальчики ее имеются. Не знаю, на всякий случай. Хотя теперь ни к чему все это. Имея на руках голосовые отпечатки.

— Дождемся повторного результата, — предложил Лютый, — давай так.

— Конечно.

— Какая она, эта другая? — неожиданно спросила шефиня. — Ты ведь смотрел на нее в несколько необычном контексте?

— Испуганная, — произнес Игнат, — но… и что-то еще. Ей, видать, тоже не сладко.

Лютый удивленно вскинул бровь, затем молча отвернулся.

— Девочка играет не в свои игры? — холодно поинтересовалась шефиня.

— И это тоже. Но… не отчаяние, а что-то еще. Мне не знакомо это ощущение, но что-то… сильное.

— Возможно, она просто на грани, — сказала шефиня.

— Да, но… Не знаю. Что-то еще. Наверное, еще разок навестить ее придется.

— И цветы не забудь, — проговорил Лютый. Что-то темное промелькнуло в интонации его голоса. — Ладно, дождемся повторного результата.

— Не кипятись, — еле слышно сказал ему Игнат.

Зазвонил телефон. Результаты повторного анализа не заставили себя ждать.

— Да, спасибо, братишка, — сказал Игнат, прижимая телефонную трубку к уху. — Никаких ошибок? Ну что ж, хорошо. Точно та же картинка, понял тебя.

Позиция один «Анекдоты» и позиция два «Возвращение». Понял. Есть. А третья? Да, длинная работа, Александр… вся эта… угу. Не стал делать? Все-таки на всякий случай повтори, пожалуйста, хорошо? Спасибо. Да, для чистоты картинки. А раньше не сможешь? Только завтра? Понимаю, занято оборудование. Ладно, и на том спасибо. Не сильно тебя загрузил? Ну есть. Отлично. Спасибо еще раз. Я твой должник, Соболь. До завтра.

Игнат положил тяжелую трубку телефона на крупный, отливающий медью рычаг. Отличный у Лютого телефонный аппарат, в него так и хочется прокричать:

«Але, барышня»…

Но Игнат не стал ничего кричать. В этой напряженно повисшей тишине его услышали, даже если б он разговаривал шепотом.

— Нет никакой ошибки, — произнес Игнат и увидел, что щека у Лютого дернулась, — это голосовые отпечатки разных людей.

Краб прятался в пещере, в спасительном милосердном тумане — единственном надежном убежище для медленного и беззащитного существа. Только с тех пор уже многое изменилось.

Вика в спортивном костюме из легкого флиса вышла на широкое деревянное крыльцо, спустилась на нижнюю ступеньку и глубоко вздохнула. Ее левая нога, к счастью, единственное серьезное последствие аварии, уже почти не болела, лишь изредка напоминая о себе несильной хромотой. После завтрака Вике полагалось прогулка — ей шли навстречу, конечно, когда и она проявляла благоразумие.

Дои был просторный, двухэтажный, кирпичный, снаружи обшитый деревянными панелями, с высокой черепичной крышей и подвальным помещением, где располагались гараж, подсобки и довольно уютный бар, в полумраке которого стоял дорогой бильярдный стол для игры в пул. Несмотря на то что это был всего лишь навсего редко посещаемый охотничий домик, хозяин явно ценил уют. На первом этаже находилась большая гостиная в тирольском стиле, но с обязательным камином. Со стены светлого дерева грозно взирали головы поверженных трофеев — кабанья, волчья и голова рыси, хотя, если Вике не изменяет память, охотничьих трофеев у хозяина должно было быть значительно больше. На втором этаже располагались спальни, в том числе и ее светлая комната; еще три гостевые спальни имелись на первом этаже.