Михаил Нестеров - Агент ливийского полковника

Совсем недавно (три или четыре недели тому назад) она попробовала компьютерную игру The Suffering («Страдание»), правда, поиграла в это старье недолго: вроде бы несложно, но действительно мучительно. Чего стоил один только интродакшн к игре: «Тюрьма – это ад! Испытай настоящий ужас, выбираясь из исправительного заведения максимально строгого режима!.. Ваша отчаянная попытка сбежать из тюрьмы будет лишь началом долгого пути к пониманию того, кто вы такой, почему попали в это жуткое место и справедлив ли приговор» . Руби беспрестанно думала об этом.

Отчаявшись на вынесение справедливого приговора, она надеялась, что бог, в которого она то верила, то нет, заключит с ней сделку. Одно дело – размышлять над такими вещами на свободе, пусть даже в статусе беглянки и пусть даже без поддержки Андрея, другое – будучи схваченной и посаженной за решетку. Это все равно что стоять на дне своей могилы и переодеваться к последнему в своей жизни ритуалу.

Тюрьма – это ад!

Тюрьма без единого тюремщика. Только холодное око видеокамеры, смотрящей точно в середину прозрачной стены, точно в глаза узницы, как если бы было нарисовано.

Unreal. Ничего реального. Это определение влезло ей в голову ровно в тот момент, когда она услышала шипение открываемой двери и была готова переключиться на тему секретных правительственных тюрем.

Он . Только теперь спина Троя Смита похолодела. Его противник подобрался так близко, что чувствовалось его дыхание. Рахманов оставил за своей спиной все преграды, его не остановят жалкие остатки – Паттерсон и два его агента; они были смешны перед тигром, выпущенным из клетки.

Два пролета, и Паттерсон подошел к двери, оснащенной сканерным замком. Она представляла собой точную копию пропускного комплекса в прежнем здании МИ-6 – «Сенчури-хаус». Он вставил пропуск в щель сканера, нажал поочередно четыре сенсорные кнопки и получил доступ в «нижнюю цитадель». Эта короткая операция родила в его душе кучу сомнений. Ему казалось, сканер отзовется красным светом и Паттерсону придется требовать пропуск директора, в который «вшито» множество допусков, и бросит, когда сканер отвергнет и его карту. «Идиотское положение! Застрять на нижнем этаже. Как в лифте». Но все его сомнения оказались ложными. Дверь открылась, приглашая этих двух человек в помещение, внутри которого можно было переждать артиллерийский налет.

Андрей Рахманов множество раз репетировал это действие, представляя в качестве противников двух телохранителей Троя Смита, и каждый раз приходил к выводу: он успевает положить их, ему помогает фактор внезапности.

Дверь в музей блокирована, ее можно открыть только с пульта управления. Через окна, расположенные выше человеческого роста и забранные решетками, тоже не выбраться. Рахманов добился ситуации, хозяином которой он оказался.

Он неплохо ориентировался в музее. Десять шагов вперед, отсчитал Андрей, справа стеллаж, который интересовал его внутренней стороной. Он обошел его и на ощупь за несколько секунд справился с замком. На покатой полке с упором экспонировался прибор ночного видения. Его кожаный наголовник потрескался от времени, а резиновые ремни вытянулись. Но главное, в целости и сохранности находились объективы, шарнирные соединения, регулировочная рейка. Открутив крышку с блока питания, Рахманов вставил одну, потом другую батарейку стандарта «АА», завинтил крышку, и она прижала батарейки так, что они не смогли сдвинуться с места даже при ударе прибора о землю.

Андрей надел прибор, отрегулировал ремни двух пряжек, одна из которых составляла единое целое со страховочной пластиной наголовника, привинченной к оправе маски. Нащупав переключатель, расположенный на блоке питания, он включил прибор. Несколько секунд ушло на «разогрев», наконец мрак перед глазами Рахманова рассеялся. Он отрегулировал расстояние между окулярами и почувствовал себя комфортно. «Как на Луне...»

Шон Свитинг затаился за стендом, на котором экспонировались шпионские принадлежности – обувные стельки с тайниками; в одной стельке золотая монета, в другой – нож с плоской рукояткой. Рахманов подошел к агенту так близко, что услышал его дыхание. Он узнал этого человека, снимавшего на камеру толпу на Бидон-роуд... Выстрел. Свитинг, падая, мог наделать шума. Андрей придержал его за руки, и смертельно раненный агент бесшумно сполз по стене на пол.

Гордон Рейн шел навстречу Рахманову, касаясь, как слепой, стены. Рахманов дал ему прикоснуться к себе и выстрелил в него в упор.