Михаил Нестеров - Агент ливийского полковника

Он выбежал с тыльной стороны строящегося колледжа, о чем говорил установленный стенд, и остановился. Фарух не выходил из недостроенного здания, в противном случае он мог бы ухватить его за куртку. Значит, остался внутри.

По доске, приставленной к оконному проему, Гордон поднялся на первый этаж, на ходу освобождая кобуру от пистолета, спрыгнул на бетонный пол и огляделся. Ему показалось, Фарух где-то рядом и наблюдает за ним. Гордон пожалел, что явился к Фаруху один, без поддержки напарника, как того требовала внутренняя служебная инструкция.

Он поравнялся с лестничным маршем, на котором пока не были установлены перила, преодолел один пролет, остановился на площадке и снова прислушался. Пол на этой стройке был сплошь покрыт пылью и строительным мусором, и Гордон услышал бы малейшее передвижение.

Он поднялся на второй, последний этаж, держа пистолет двумя руками и фиксируя ствол на стремянке, на гипсокартонном листе, прислоненном к стене, на бочке с торчащими из нее черенками лопат и щеток. И начал еще больше нервничать, как если бы за ним в это время наблюдали тысячи зрителей. Одна ошибка, одно неловкое движение накладывались друг на друга, отсюда полная раскоординация и желание побыстрее скрыться от людских глаз.

Справа – череда окон, в которых Гордон мелькал по мере передвижения по этажу. Слева – длинный и глубокий провал: то ли спортзал, то ли столовая. Впереди...

Он не заметил, как сзади к нему подкрался Фарух.

– Стой, мать твою, на месте! И не крути башкой! – прикрикнул Башир, ткнув Гордону под ребра согнутый палец. – Пошевельнешься – я выстрелю!

Агент МИ-6 оказался в дурацком положении: с приподнятыми на уровне плеч руками, в одной из которых – пистолет. Он ожидал очередной команды и был готов разжать пальцы и выпустить оружие, и даже отпихнуть его от себя ногой. Его такое положение дел устраивало, и он понял еще одну вещь: Фарух Башир – профан в оперативных мероприятиях, не зря его поперли из организации.

– Успокойся, Фарух. Я не сделаю тебе ничего плохого.

– Я знаю, – издевательским тоном в ухо Гордону заметил ливиец. – Не ты, а я держу в руках твою жизнь.

«Нет у него никакого пистолета», – пришел к окончательному выводу агент. Сейчас ему ничто не мешало провести простой прием: резко шагнуть вперед и, развернувшись, взять под прицел Фаруха. Однако он четко представил, что, развернувшись, не увидит перед собой трюкача, который уже дважды показал, на что он способен, а сам он окунется в пустоту.

– Чего ты хочешь от меня?

– Я знаю, мой товарищ обошелся с тобой...

– Отвечай за себя – как делаю это я.

– Хорошо. Я помогу тебе вспомнить имя человека, которое дал тебе прочесть ар-Рахман. Или ты вспомнил его?

– Вы отшибли мне память, уроды! Я мочусь кровью, харкаю кровью.

– Фарух, у меня нет времени даже извиниться.

– Ты зря так думаешь. Ты будешь вымаливать у меня прощение, стоя на коленях.

– Я призываю тебя к благоразумию. От тебя сейчас зависит безопасность тысяч мирных людей. Подумай и о своей жене тоже, которая может стать случайной жертвой ар-Рахмана. Я назову тебе имя, а ты скажешь, знакомо оно тебе или нет.

– Говори, – после непродолжительной паузы разрешил Фарух.

– Феликс...

Давление под ребра Гордона Рейна ослабло. «Он вспомнил...» – пронеслось в голове агента. Вспомнил, но голосом пока не подтвердил. Почему? Боится ар-Рахмана или своих товарищей из экстремистской группировки? Запуган наглухо.

– Не оборачивайся, – предупредил Фарух, делая два шага назад.

– Ты должен...

– Закрой пасть!

– Ты сделал свой выбор и пожалеешь о нем.

Гордон не понимал, что ему мешало повернуться и пристрелить эту обезьяну, испортившую нервы по меньшей мере двум агентам военной разведки: Джемалю и самому Гордону Рейну. Может быть, мешало то ощущение пустоты, граничащее с состоянием потери, которое он пережил несколько минут назад? Но как он умудряется так быстро и незаметно передвигаться?

Прошло еще несколько секунд. Гордону показалось, он различил на уличном фоне шаркающую походку. Он что, издевается?

Агент медленно повернул голову – и не увидел Фаруха. Но услышал его – на первом этаже раздались достаточно громкие, чтобы услышать на втором, шаги, скорее, по доске, приставленной к оконному проему. Но почему он не перемахнул через него в своем уличном стиле? И что доложить Натану Паттерсону? Что самый быстрый агент «Сикрет сервис» упустил какого-то ливийца?

Гордон шагнул вперед – и едва не потерял равновесие: ему пришлось дошагивать, тянуть ногу, чтобы не наступить на надпись, оставленную Фарухом на пыльном бетонном полу, – результат того, что Гордон принял за шарканье. Два выведенных мыском ботинка слова были заключены в прямоугольник, и Гордон только спустя несколько секунд понял, что изобразил ливиец. Он, по сути, реконструировал часть своей встречи с ар-Рахманом. Прямоугольник – это пачка сигарет, а внутри него – имя и фамилия. Feliks Sakharov. То, как были они написаны, ввело Фаруха в заблуждение. Он букву «k» в имени, согласно правилам, пропустил, тогда как ее нужно было учесть, а пару «kh» в фамилии «проглотил». Только так, на свой лад, мог интерпретировать погрешность в воспроизведении Фаруха агент МИ-6. И только когда ливиец услышал точное произношение русских имени и фамилии, к нему вернулась зрительная память.