Игорь Срибный - Мужской закон

– Хотелось бы – положительный...

– Я буду стараться, Егор! – Начальник разведотдела протянул ему руку, вставая.

Через неделю они получили документы о выписке и об убытии в реабилитационный отпуск. Но, отгуляв и десяти суток, собрались и уехали в Чечню...

В октябре группа почти в полном составе убыла на войсковую операцию, которая проводилась большими силами и призвана была разгромить все крупные соединения боевиков в горах на стыке Ножай-Юртовского, Курчалойского и Веденского районов. Разведчики выходили в горы ежедневно, форсируя вброд горные реки, проходя в день десятки километров, завязывая боестолкновения с большими и малыми группами «духов», рассеявшимися по горам. Спали где придется и как придется. Питались от случая к случаю... Нагрузка была неимоверная, и к исходу двадцатых суток бивачной жизни разведчики начали убывать по одному-два в день. Кого скрутила простуда, кого – зубы, кто покрылся чирьями. В конце октября группа вышла на крупный базовый лагерь боевиков. Завязался бой. Отходить пришлось по руслу Аксая, по грудь в ледяной воде...

На следующий день Седой почувствовал сильнейший озноб, его грудь начал раздирать сухой мучительный кашель.

Капитан Курасов осмотрел его в шалаше из стеблей кукурузы, который на это время был жилищем разведчиков, послушал его легкие... И молча встал с пенька, подставленного кем-то из разведчиков.

– Температура 39,8, – сказал он. – Двустороннее воспаление легких. Ужасные хрипы... Немедленно в госпиталь!

Это была критическая точка.

Седого с трудом вытащили и в этот раз. Но военно-врачебная комиссия была неумолима. Даже обращение командующего группировкой не сыграло никакой роли. Вердикт врачей был жестоким, но справедливым: «не годен»!

Седой вышел из госпиталя, опираясь на палочку: он был еще слаб после тяжелой болезни.

Доехав на такси до здания СКВО, он долго сидел на лавочке в небольшом сквере, думая, к кому бы еще обратиться с просьбой. Но понял, что никто решение ВВК отменить уже не сможет...

Ветер срывал с неба редкие снежинки, забрасывая их за ворот бушлата, но Седой не чувствовал этого. Все его мысли были сейчас в горах, с пацанами. Он даже физически почувствовал тяжесть автомата на плече, и рука потянулась поправить ремень... Но наткнулась только на грубую ткань бушлата...

Седой тяжело поднялся, и его качнуло ветром.

«Все в прошлом», – подумал он и зашагал к вокзалу...

Разведчики бились из последних сил. Кольцо окружения неумолимо сжималось, а все были ранены, многие уже по нескольку раз. На исходе были боеприпасы.....

«Духи», не обращая внимания на потери, подходили все ближе и ближе. И вот уже не слышно выстрелов – у ребят закончились патроны, и на поляне, где разведчики приняли бой, закипела рукопашная схватка. Надсадное «хаканье», хрипы и стоны умирающих и тупые звуки ударов ножей, саперных лопаток, прикладов автоматов в слабую человеческую плоть слились в какофонию смерти....

Разведчики гибли на глазах Седого один за другим – слишком велико было численное преимущество ««духов»». И все же он не заметил, как остался один. На него навалилось с десяток «духов», и он уже не смог их раскидать – крови потерял много. Седого сбили с ног, и в схватке содрали то немногое из одежды, что еще оставалось на нем.

Ему связали руки за спиной и рывком поставили на ноги. Лицо было разбито вдребезги, глаза заплыли, но сквозь узкие щелки распухших век он все же смог рассмотреть свои голые ноги и понял, что полностью обнажен...

Седого долго вели по лесу, и колючие ветки царапали его тело, но он уже не чувствовал боли; сознание брезжило в мозгу слабенькой нитью, готовой оборваться в любой момент. Потом его забросили, как мешок с песком, в кузов грузовика и долго трясли по каменистому грунту проселочной дороги. Он прижимался распухшим лицом к прохладному металлу кузова, и ему стало немного легче. Показалось, что и опухоль у глаз уменьшилась.

Машины «духов» куда-то приехали, и он услышал гомон людской толпы, в которой выделялись звонкие крики детей. Седой понял, что они приехали в селение и толпа радуется возвращению воинов–моджахедов с войны.

С грохотом откинулся борт кузова, и кто-то «добрый» ударом ноги в бок сбросил Седого наземь. От удара о землю его как будто разорвало пополам невыносимой болью, и он скрутился калачиком, с трудом удерживая в зубах готовый вырваться крик боли. Тут же подлетела ребятня и с криками стала пинать его ногами.