Сергей Зверев - Живой позавидует мертвому

Угреватый рассчитывал поднять тревогу. Но на поверхности он смог только жадно дышать. Во всю прыть охранник поплыл к берегу. Ему следовало кричать, но крик застревал в горле. Вода попала в лёгкие, вызывая жжение. Голова кружилась. В голове билась только одна мысль: скорее выбраться на берег! Он не знал, преследуют ли его неизвестные аквалангисты, но спиной чувствовал преследователей и ни на миг не сбавлял скорости. Ощутить вновь стальную хватку на ногах и все «прелести» ухода на дно бандит не желал.

Охранник не без облегчения заметил, что глубина под ним минимальная. Он стал ногами на дно и попытался бежать к берегу. Ноги не слушались. Но опять же инстинкт самосохранения продолжал творить чудеса, заставляя непослушные ноги бежать. Араб в очередной раз попробовал позвать на помощь. Однако ничего, кроме глухого стона или кряхтения, у него не получилось. Он слышал шум позади себя и отважился оглянуться. Едва он это сделал, как ощутил пронзительную боль в голени правой ноги и без сознания свалился в воду.

Причиной пронзительной боли стала игла, выпущенная из пневматического пистолета. Один из аквалангистов спрятал оружие. Другой через бинокль осмотрел ближайшую местность. Всё было спокойно. Оба пловца живо подобрались к лежащему на мелководье арабу. Один из них сделал молниеносное движение рукой. Удар наносился в определённую точку и с таким расчетом, чтобы беглец очухался не скоро.

Пловцы безмолвно натянули на охранника акваланг с кислородными баллонами, надели маску и всё необходимое для подводного заплыва снаряжение. Затем они потащили своего пленника к более глубокому участку моря, где вскоре и скрылись под водой. Одевание и перетаскивание заняли не более минуты. С острова аквалангистов никто не заметил. До смены караульного оставалось еще около одного часа...

Угреватый с трудом приходил в себя. Он слышал странные звуки. Они казались ему знакомыми. Открыть глаза и посмотреть на свет божий у него некоторое время никак не выходило. Наконец, кто-то плеснул ему в лицо водой, и он резко подскочил, удивлённо моргая глазами. Помотав в разные стороны головой, он сообразил, что находится на каком-то судне, лёжа прямо на палубе. Над ним стояли трое мужчин – двое молодых и один намного старше их обоих.

– Очухался гад, – заметил старший.

– Пора его взять за вымя, – сказал один из молодых.

– Сделать эту пешку непроходной, – поддержал его второй.

Похищенный слушал и не мог поверить своим ушам. Это были русские! Неожиданное открытие настолько испугало его, что он на мгновение обмер. Мысли в его голове проносились со скоростью урагана. Мозг араба готов был взорваться. Он ведь догадывался, что эти русские здесь неспроста. И по головке они не погладят. Будут мстить за захваченных заложников. Больше всего угреватый боялся, что в руках русских именно он оказался не случайно. Ведь как раз он, а никто другой, подслушал разговор заложников о планах побега и доложил об этом Анвару. После чего пытавшимся бежать была устроена кровавая бойня. Да, среди них не было русских. Но вряд ли это остановит похитителей. А с другой стороны, именно то, что русские врачи еще живы, вселяло в него призрачную надежду остаться в живых...

– Послушай, дорогие мои! Господы! Товарисши! Миленкие! – внезапно запричитал он, пытаясь говорить по-русски. – Я вас просить. У вас умолять. Не убивать моя. Я плох человек. Я грязный скотина. Я виноватый. Но я всё рассказывать вашей. Только не убивать! Пожалста!

– О, похоже, что он нам сейчас выдаст весь свой запас русских слов. Надеюсь, хотя бы без мата, – ухмыльнулся Боцман. – Раз он так ноет, то наверняка понимает, в какую передрягу попал.

– Да уж конечно! Не до жиру быть бы живу, – согласился Нагибин.

– А говорят, что фанатики так быстро не раскалываются. Не идут на сотрудничество со следствием и так далее, – заметил Зиганиди.

– Для многих исламских фанатиков их игра в фанатизм является неплохим способом подзаработать, – пояснил контр-адмирал и добавил: – Если, конечно, не в шахиды идёшь. А этот явно в шахиды не годится.

Саблин посмотрел в испуганные глаза пленника и спросил у того по-английски:

– Что ты делал на острове?

Угреватый несколько опешил от того, что русский свободно перешёл на другой язык.

– Я там работаю, – подбирая слова, также по-английски ответил тот. – Я охранник.

– И что же ты охраняешь? – Боцман сверлил его глазами.

– Здания и людей, – нехотя рассказывал араб.