Михаил Нестеров - Бешеная стая

Розовый не хотел терять лидерства. Только мне было непонятно – он что, забыл о нашей договоренности: если мы не будем держаться вместе, парой, мы не удержим организацию? Он ждал подвоха с моей стороны, и по той причине, что он засомневался во мне, как в надежном партнере, мне следовало предпринять какие-то шаги. Но если я свалю Розового, организация развалится: в одиночку я не смогу удержать бескомпромиссных и дерзких ее членов. Это значило, что Розовый выше, авторитетнее меня, и это он радел за сохранение банды и ради этого был готов пожертвовать даже мной. Сомнения и подозрительность овладели им – я это видел. Я был опаснее любого, того же Синего или Оранжевого. Они порвут меня, если мы с Розовым покажем друг на друга и одновременно выкрикнем: «Взять его!» Откровенный разговор вскрывал назревавший конфликт, даже если бы я развел руки в стороны и признал: «Ты важнее». Причем – с поддельными чувствами. Значит, дело во мне. Я не часто вспоминал подарок Розового – официантку из «13 стульев». В то время он ценил нашу дружбу, и в его искренности я усомниться не мог: только искренний человек мог пойти на жертву. За два года наша дружба поистаскалась, поистерлась. Наше братство расширилось, и чувства наши разбежались к периферии, как круги на воде от брошенного камешка…»

Я дважды пересмотрел этот фрагмент и засомневался в искренности Блондина: уж как-то путано, неубедительно говорил он. Скорее его монолог доказывал обратное: он хотел подмять банду под себя, убрав Розового. Он вошел в замкнутый круг. Пожалуй, правда заключалась в его одной-единственной фразе: «Если мы с Розовым покажем друг на друга и одновременно выкрикнем: «Взять его!» – они порвут меня» . Это его опасение можно было принять как истину, уже больно сильно она прозвучала.

Я разогрел подготовленную мною ситуацию до необходимой температуры и не стал терять времени. Мой ход был прост: я не мог сколько-нибудь эффективно и с пользой для дела завести разговор о пропавшей официантке с завсегдатаями «13 стульев». А вот когда труп Ольги Губайдуллиной был обнаружен, то тема ее исчезновения стала такой же актуальной и острой, как и тема ее обнаружения, а все это вместе переименовано в убийство с особой жестокостью . Сейчас в «13 стульях» все разговоры на эту тему. Кто-то наверняка вспомнит какие-то детали, которым раньше не придал значения. И мне нужно было слушать и слушать, задавать вопросы, уточнять детали. Лучшего времени и условий для этого нет и не будет. Я был автором этих обстоятельств, что не могло не радовать меня.

Все стулья (на самом деле их было на порядок больше) в баре были заняты. Я едва нашел местечко за пошарканной стойкой и заказал водки. Я был абсолютно трезв, чтобы с первого глотка определить, что водка, которую мне подал официант, хорошего качества. Возможно, когда я захмелею, он подсунет мне паленки. Я не сразу обратил внимание на портрет симпатичной, лет двадцати семи, женщины; в траурной рамке, он затерялся среди винных бутылок. Привлекая внимание соседа, я поднял рюмку и, глядя на портрет, только что не пустил слезу…

Сосед присоединился к моему тосту, перехватив мой взгляд, хлебнул пива из своего стакана.

– Душевный был человек, – сказал я. – Одна беда: курить в баре не разрешала. Только щелкнешь зажигалкой, она сразу в крик: «Курить выходим на улицу!»

– Надо же! – сосед удивленно уставился на меня. – Я и забыл про это. Сейчас-то видишь, курить можно, – он кивнул головой в никуда, – вентиляцию поставили. Да, гоняла она нас будь здоров. Вижу, ты частенько тут приземлялся.

– А то! У меня количество взлетов и приземлений совпадают.

Я положил перед ним фотографию Блондина.

– Видел этого человека раньше?

Он помотал головой, даже не посмотрев на снимок.

– Я же не просто так спрашиваю. Ответь, если можешь. Нет – дело твое. Ей от этого хуже не станет, понимаешь?

– А мне? – он покачал головой. – Пойду-ка я лучше отсюда.

– Что, не взглянешь?

– Нет.

Я не стал показывать снимок Блондина официанту: если стаж его работы в баре больше двух лет, в ту смену он не работал: два официанта в крошечном баре для хозяина – непозволительная роскошь. Мне важно было найти свидетеля, который опознал бы Блондина, а потом и Розового, и только потом переключаться на день похищения Ольги Губайдуллиной, когда Розовый действовал в одиночку.

Я отдавал себе отчет в том, что половина завсегдатаев этого бара откажется взглянуть на снимок Блондина из-за боязни, вызванной жуткими подробностями убийства официантки. Другая половина так или иначе не останется безучастной. А что такое пятьдесят процентов в сыскной деятельности, и ежу понятно. Порой один шанс из тысячи оказывается победным.