Александр Шувалов - Коллега

— Ты что себе позволяешь? — сурово и вместе с тем вальяжно, как вынужденный общаться с говночистом патриций, спросил он, извлек руку из кармана и погрозил пальчиком. — Никто не смеет, ты слышишь?..

— Прости, — залебезил, как тот говночист перед патрицием, я, разве что не бухнулся в ноги. — Просто нарисовалась одна работенка.

— Сколько? — снизошел великий и гениальный.

— Много, Гоша, преступно много, — медовым голоском проговорил я. — Ты уж прости, что оторвал. Новенькая или? — и кивнул в сторону стенки, сплошь обклеенной фотками разной степени раздетости девиц.

До того, как стать небедным, успеха у представительниц противоположного пола мелкий, невзрачный, косноязычный, но похотливый как кролик, Гоша, мягко говоря, не имел. Довольствовался в основном виртуальными услугами девиц с порносайтов и самыми дешевыми шлюхами с загородных шоссе — по большим праздникам. Теперь же с удовольствием брал у жизни реванш.

— Новенькая, — снизошел тот. — Ладно, давай по делу.

— Как скажешь, — согласился я. — Кстати, следов от прошлой работы не осталось?

— Не смеши меня, — фыркнул презрительно. — Так что там у тебя?

— Сначала премия за предыдущую, — улыбнулся я. — Ну-ка закрой глаза и протяни руку.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил Гоша.

— Давай, не бойся, — успокоил я. — Это совсем не страшно, даже приятно.

— Свои дурацкие шуточки… — начал он, но вдруг расцвел в улыбке. — Неужели? — и аж порозовел в предвкушении.

Бедный мальчуган давно мечтал о собственной машине, о навороченном миникупере с дверцами в форме крыльев бабочки. Почему именно о такой крошке? Думаю, чтобы не потеряться в салоне. Покупать ее на собственные деньги считал недостойной гения пошлостью, а потому ныл, не переставая, что давно заслужил подарок. И даже намекал, что может уйти к другим клиентам.

— Угадал, — молвил я. — Ну же! — он протянул руку. — А глаза? — закрыл их.

Так и умер с протянутой рукой и радостной улыбкой на устах. А я сходил, попил кофейку на кухне и приступил к тому, зачем, собственно, и пришел, то есть к обыску. Уж больно не понравился мне ответ покойного (пока он им еще не стал) на вопрос, уничтожил ли он следы наших прежних совместных подвигов. За последнее время мальчуган стал слишком много о себе воображать, не удивился бы, если б он попытался меня кое-чем пошантажировать впоследствии.

Так и есть, заветная флешка обнаружилась там, где и ожидалось, на куриной шее покойного. Бегло просмотрел содержимое, ух ты, все этапы совместного с ним большого и интересного пути. Тут и отключение видеонаблюдения в офисном центре на Наметкина, и фрагменты личной переписки не менее покойного Чиркова, и многое, многое другое. Вовремя, однако, затеял я большую влажную уборку, еще бы немного и…

Извлек из сумки большой пластиковый пакет, забросил туда Гошину тушку и уложил в платяной шкаф на коробки с обувью. Извлек жесткие диски из трех компьютеров и забросил в сумку за компанию с двумя ноутбуками. Уходя, аккуратно запер за собой дверь.

— Здесь, — я выложил на стол пакет. — Ровно двести тысяч долларов, причем США, а не Суринама. Извольте пересчитать.

— Если честно, — Игорь даже не двинулся с места. — Я несколько иначе представлял церемонию завершения нашей работы.

— Это как?

— Да так, — усмехнулся он и отпил немного чаю. — Что вы меня просто грохнете и все дела.

И угадал. В смысле, почти угадал. До разговора с милейшим человеком, Ильей Константиновичем, именно так я и собирался поступить. А теперь не буду, потому что спинным мозгом чувствую, работа еще предстоит. И делать ее я, скорее всего, буду. А то совсем одурею от скуки где-то там, у теплого моря, без флага и отечества, среди симпатичных и доступных аборигенок. Птица, в конце концов, должна летать, рыба плавать, а человек моей профессии — хотя бы время от времени возвращаться к ней. И, потом, много денег не бывает. Это сейчас пятнадцать миллионов кажутся запредельно большой суммой, а когда начну жить другой жизнью, глядишь — и не очень.

— Прикажете воспринимать сказанное вами как претензию? — полюбопытствовал я.

— Ни в коем случае, — возразил он. — Не поверите, даже приятно.

— Поверю, — долил себе еще чаю и потянулся за конфетами. — Видите ли, Игорь, вы, если не ошибаюсь, начали заниматься этой работой в двадцать девять лет.

— Совершенно верно.

— Сейчас вам сорок пять, — отпил чаю и удовлетворенно кивнул. На сей раз не «Беседа».