Андрей Молчанов - Нити

— А что предлагаешь? Воздушное пространство перекрыть?

— Ладно… Что у тебя с Дагестанцем?

— В Москве сейчас. Дал ему машину, охрану… Обещает.

— И всего-то?

— Ну ты же знаешь, кто в горах парадом командует… Несколько конкретных лиц. И решение принимают только они. Поэтому у Дагестанца естественные сложности. Но переговоры ведет…

— Пока ведет, они заложнику голову оттяпают… Как англичанам этим и новозеландцу…

— Ну, там другая ситуация была. Не тот уровень, не те перспективы.

— То есть?

— Они же под прикрытием одной из группировок там околачивались. А другая группировка возьми, да утяни их к себе. Тогда первая банда крадет вожака второй и заявляет: вернем в обмен на наших подопечных. А те в ответ: оставьте себе этого слабака. Ну, первые в экстазе беспомощного гнева слабаку голову отвернули, а вторые, погорячившись, ответили тем же. Только в массовом порядке.

— А тут, думаешь, какие-либо всплески эмоций исключены? Я, например, так не считаю. От этой публики можно ожидать всего. И, полагаю, если протянем еще неделю, добром дело не кончится.

— В смысле?

— Последуют выводы.

— Имеешь в виду…

— Да, нас с тобой. Советую: поговори с Дагестанцем сегодня же и жестко. В Москве ему делать нечего, хватит ему под мигалками по кабакам раскатывать, тщеславие тешить! Пусть к себе летит, и на месте займется делом. Не займется — устроим ему небо в овчинку. У меня на него столько всего, что и ему впору в горные дали линять, банду сколачивать, за независимость ратовать… От генеральной прокуратуры.

— У меня на него не меньше.

— Значит, решили.

Установив места проживания грабителей грузовиков, капитан Акимов через путаные связи в московском криминальном мире, хитросплетения различного рода интересов и нужд, попытался установить контакт с одним из бандитов, однако, когда подступ к необходимому знакомству был нащупан, пришла обескураживающая весть: разбойника по подозрению в грабеже и в вымогательстве взял с поличным Центральный РУБОП.

Ситуация была отнюдь не выдающейся, а, напротив, достаточно рядовой и банальной, хотя немало Акимова раздосадовала, поскольку приходилось на корню менять уже выработанную тактику будущих действий.

Выяснить, кто именно отличился в данной операции, труда у Акимова не составило, и вскоре вместе с Борисом Гуменюком, в мрачноватых стенах следственного изолятора, он получил возможность побеседовать по душам с арестованным.

Беседа, отмеченная взаимной заинтересованностью сторон, проходила плодотворно: за обещанные послабления чеченец выразил готовность вывести капитана на некоего Ахмеда — по его словам, молодого, но весьма расторопного и хваткого парня, являвшегося бригадиром криминального сообщества, в чей личный состав задержанная группа входила на правах второстепенной рабочей “пятерки”. Как понял Акимов, речь шла о тщательно законспирированной банде, в основном состоящей из кавказцев, с четко обозначенным для каждого члена уровнем информативности и связей.

Не оканчивая школ спецслужб и милиции, современные гангстеры, тем не менее, вдумчиво и творчески перерабатывая информацию о методах оперативной работы, а также, анализируя негативный и позитивный опыты своих коллег, с каждым днем проявляли в своих злодействах все более ухищренный профессионализм, и феномен перехода криминального количества в качество вырисовывался с удручающей наглядностью.

Законы времени пост-перестроечных дилетантов со всей очевидностью не властвовали, пожалуй, лишь в двух сферах общественного бытия: организованной преступности и системе ее сдерживания.

Увы, сдерживалась и система, подобно пружине с жестко фиксированным ходом. Пружине, работающей по горизонтали…

И именно в этом горизонтальном направлении, как сознавал Акимов, его товарищи — Пакуро и Гуменюк, ныне искали нити, ведущие к решению проблемы с вызволением пресловутого Советника. Впрочем, не только они, но и десятки иных офицеров спецслужб.

Каждодневно велась определенного рода работа по контактам и с респектабельными деловыми кавказцами, весьма заинтересованными в своей спокойной жизни в столице, и с некоторыми влиятельными лицами, проживающими за рубежом, и с политиками, широко известными в жизни общественной, но мало кому знакомыми в части их категорически тайных устремлений, амбиций и финансовых махинаций.

Прощаясь с Акимовым, Борис сказал: