Андрей Молчанов - Цепная реакция

— Ты на него, Юрок, не серчай, — заметил Чума добродушно, пощелкивая длинными сильными пальцами в синих татуированных перстнях. — Ошибочку допустил Витюша ненароком. Но да у нас с ним свои пирожки тухлые, сами и сжуем… А что денег ты дал, вот… — Чума бросил на стол четыре серо-зеленые сотенные бумажки. — Включая моральный ущерб. — Затем, уперевшись в Юрия гадючьим взором своих очей, со значением прибавил: — Теперь за тобой слово… Ждем.

Юрий, равнодушно покривившись, отставил в сторону чашку с чаем, проговорил:

— Что ж, бывает… Обождите здесь… — И — вышел из комнаты. Шаги его прозвучали на бетонных плитах, опоясывающих подножие дома, скрипнула дверь баньки…

Через минуту он появился в комнате с тряпичным свертком. Развернув широкий лоскут цветастой ткани, вывалил на скатерть пистолет, к которому незамедлительно потянулась узловатые пальцы Чумы.

— Красавец! — принюхиваясь к стволу “Маузера”, проронил бандит. — Э-э?.. А чего гарью несет? Палил из него?

— Еще не успел, — процедил Юрий недружелюбно. — Каков ствол был, таким и возвращаю. Обойма полная, можете убедиться.

— Ну, смотри…

— Это тебе теперь смотреть надо, — холодно произнес Хвастунов.

Чума, пристально взглянув на строптивого, чувствовалось, фраера, покровительственно усмехнулся:

— Удалой ты… экземпляр.

— Какой есть.

— Ладно, бывай… — Чума, передав пистолет румяному молчаливому бойцу, потянул Витька за рукав на улицу, где уже сгущались, озаряя горизонт нежной розовой пастелью, теплые июльские сумерки. Выйдя за калитку, сказал: — А теперь стволы едем копать…

— Прямо сейчас? — перепугался Витёк.

— Прямо-прямо… — передразнил Чума. — Ты чего, в натуре, переживаешь? Что тебя на их место зароем? Не-ет, — покачал головой. — Тогда и лошок этот говорливый… — кивнул на дом Юрия, — тоже в распыл бы ушел… Неправильно, Витюша, мыслишь. Я перебора не люблю. А сосед твой в случае чего для алиби тебе сгодится, коли жмурика очень уж усердно шукать станут… Вместе чай пили, понял? Обувку мы тебе сменную дадим, чтобы с двора того чего на подметку не зацепил… Это, конечно, тоже перебор, но — полезный… А кончать мне тебя проку нет. Ты колоться не станешь. Чего тебе колоться? Чтобы в тюряге на пику нарваться? Не тебя стращать, и не тебе втолковывать, попарился со мной, все раскладушки знаешь, грамотный…

В лесу, уместив оружие в багажник машины, Чума, вновь обратясь к трясущемуся Витьку, миролюбиво заявил:

— Ну, давай лапку, дружок. Прощаться жаль, но радуется сердце, что погулял ты на моей хате всласть, будет о чем вспомнить. Если будут проблемы с воздержанием — Весло подсобит, телефончик его знаешь. Об одном горюю: бабки, видишь, незадача какая — менты сперли, мы тут не при делах… К их проискам не подступишься, вода там темна… Теперь — о доле твоей… Долю, считаю, мы отработали. Как говорится, кровью искупили. — Помедлил. Затем, покусав губы, продолжил со злостью и с напором: — Ты, наконец, врубился, что было бы, если Леху этого следак тряханул?! Сколько от его хаты до твоей легавым ковылять? Усекаешь?

— Ну… — покорно согласился Витёк.

— Дальше едем. Должок твой покрыли с лихвой. Сотенную подклеили, жаться не стали, так?

— Ну…

— Теперь вопрос: сколько, считаешь, я тебе еще должен? — кивнул Чума на багажник машины.

— О чем базар… Вообще ничего…

— Во. А теперь о пушке, которую ты сдуру фраеру впаял… Пушка-то с экспертизы, усекаешь? Значит, взяли бы твоего фраера прямо на тротуаре на предмет какой-либо проверочки те же менты, нащупали бы под прикидом железо и началась бы веселая карусель. Волына свеченая, кололи бы неимоверно. От него на тебя бы вышли, точняк, а от тебя до Лехи путь недолог, я уже говорил… И запрыгала бы история дальше по ухабам… За “калаши” эти, — вновь кивнул на багажник, — спуску вам бы не дали, и на что, Витек, тебе верю, но приплыл бы ты на “чистуху”. То есть, соображаешь, в какую бы нас пропасть вверг, а?!

Витёк понуро молчал.

— В общем, — сказал Чума, — адрес знаешь, завезешь Веслу штраф: пять штук зеленых… Сроку — месяц.

— Так откуда…

— Думай сам… Тачка, дом… Крутись. — И бандит нырнул в услужливо приоткрытую дверь машины.

Глядя на удаляющиеся в темноту габаритные огни, Витёк присел на теплую глину проселка и гнусаво завыл, колотя себя в бока кулаками.

Первые страхи Людмилы, связанные с расследованием похищения денег и стволов из отдела, потихонечку улетучивались, тем более оперативную поддержку следствия обеспечивал РУБОП, что означало: ищут организованную преступную группу, польстившуюся на оружие, дабы использовать его в кровавых бандитских акциях. А вся организованная группа — она, да деревенский увалень Леха… Даже смешно.