Александр Звягинцев - Сармат. Смерть поправший

В крошечном номере отеля Игорь сразу погрузился в глубокий и черный, как ночь, и засасывающий, как омут, сон. И на него снова навалились бессвязные обрывки каких-то воспоминаний: взрывы в горящих джунглях, нестерпимо яркое солнце и качающиеся горы, извергающие огонь грохочущие вертолеты. Наконец все это опять заслонило красивое лицо молодой женщины с распущенными по плечам белокурыми волосами и с глазами, полными слез.

— Что бы ни случилось, Сармат, помни — мы с тобой одной крови. Помни об этом, помни! — шептали ее губы.

Юсуф внимательно вслушивался в бессвязную речь своего подопечного, и когда бред и судорожные метания больного по постели усилились, он достал из саквояжа шприц и сделал ему инъекцию в набухшую на руке вену. Скоро бред больного прекратился, а дыхание стало глубоким и ровным.

Юго-Восточная Азия. Гонконг.

26 марта 1990 года

Несколько дней после приезда в Гонконг Сарматов провел в постели из-за чудовищных болей в затылке и слабости, сковывающей все тело. Находясь в полуобморочном состоянии, он не замечал ни частых исчезновений из номера Юсуфа, ни того, что у вернувшегося откуда-то доктора по нескольку раз на дню подозрительно менялось настроение: от состояния беспросветного уныния до бурной радости. Однако через неделю Сарматову стало несколько легче. Он уже мог самостоятельно передвигаться по номеру и даже пытался делать по утрам гимнастику. Еще через неделю он настолько окреп, что настоял на прогулке по городу.

В холле отеля «Приют флибустьера», принимая ключи от номера, пожилая китаянка-портье настойчиво рекомендовала им быть на улицах города внимательнее и, во избежание проблем, не вступать в разговоры с незнакомыми людьми, особенно с арабами и фараонами.

— Чем вам так не нравятся арабы? — завелся Юсуф.

— Нравятся, господин, — потупилась китаянка. — Но, к сожалению, среди них часто встречаются отпетые мошенники.

— Старая карга! — проворчал Юсуф. — Впрочем, она не так уж и не права...

Как только постояльцы скрылись за дверью, китаянка торопливо набрала телефонный номер:

— Мистер Корвилл, интересующие вас англичанин и магометанин только что покинули отель. Кажется, они направляются на прогулку в сторону порта.

Они действительно направились в сторону морского порта. Сразу же у порога отеля их подхватила разноязыкая уличная толпа Гонконга, по-китайски, Сянганя, — этого полуевропейского, полуазиатского города на берегу теплого Южно-Китайского моря, бывшего на протяжении нескольких веков прибежищем пиратов, авантюристов и разномастного сброда из Старого и Нового Света.

Облепленные рекламой известных мировых фирм, корпораций и банков, суперсовременные небоскребы-космополиты из стекла и бетона причудливо соседствовали с готическими соборами. Изысканные здания позднего французского барокко стояли рядом с массивными домами-крепостями колониальной викторианской эпохи. Легкие дворцы в мавританском стиле конкурировали с вычурными зданиями модерн.

Будто драгоценные жемчужины, в архитектурную эклектику Европы были вкраплены загадочные строения в стиле традиционной китайской архитектуры. И все это каким-то чудом уживалось и гармонировало в едином пространстве удивительного города.

По его залитым жарким солнцем улицам и тенистым переулкам торжественно текли потоки шикарных автомобилей, усердно крутили педали велосипедов китайцы в белоснежных рубашках, а бронзовые от загара рикши, как и сто лет назад, катили свои коляски, на которых восседали вальяжные господа, в основном — пожилые европейцы. За порядком на улицах города надзирали английские и китайские полицейские, и в самом деле невозмутимостью и важным видом похожие на фараонов, как их назвала старая китаянка из отеля «Приют флибустьера».

Доктор Юсуф между тем настойчиво тянул оглушенного уличным столпотворением Сарматова за собой. Они даже не заметили двух китайцев в кепках-бейсболках, появившихся за их спинами. Впрочем, выделить из толпы этих ничем не примечательных парней было невозможно, ибо и Юсуфу и Сарматову все китайцы пока казались на одно лицо и одного возраста.

Скоро они вышли к набережной, с которой открывалась изумительная панорама порта с белоснежными океанскими лайнерами на рейде и с размытыми в голубой дымке пролива островками.

— Джон, ты до этого видел море? — спросил Юсуф.

— Если я не удивился, значит, уже видел, — рассудительно ответил тот. — Я попробую вспомнить, когда и где я его мог видеть.