Сергей Зверев: Жиган и бывший мент

Его больше беспокоило то, что он не видит ни в одной из комнат самого Эрнста Федоровича. Но Константин тут же подавил в себе это беспокойство, убедив себя, что охранники не могли приехать одни.

А привозить, кроме самого хозяина, им было некого — тот жил один, не имел ни жены, ни детей; любовниц же он перестал возить к себе с того самого дня, как Макеев отправил Белоцерковскому последнее послание.

Видно, все желания у мужика напрочь отшибло после полученной им угрозы.

Эрнст Федорович скорее всего принимает душ, переодевается — мало ли какие могут быть у человека дома дела? Курит, может быть, сидя в сортире… Появится, куда он денется…

«Внимание! — скомандовал вскоре Панфилов себе. — Вот и он, голубчик!»

Константин взял пистолет в обе руки и приготовился целиться. Панфилову нужна была всего секунда, чтобы поймать на прицел жертву. Нужно было только не делать резких движений, чтобы не раскачать бадью, если это случится, возможность промаха возрастет раза в три.

Козлов появился в своей спальне в длиннополом халате. Он держал в одной руке бутылку — Константин не мог разглядеть, какую именно, в другой — фужер.

Время от времени он наливал себе и выпивал, так и не расставаясь со своей бутылкой.

Вот Эрнст Федорович включил в спальне телевизор, бросил на кровать пульт и повернулся к окну. Константин понял, что первым его желанием было — задернуть штору на окне. Но тут он, конечно, вспомнил, что ему буквально сегодня поставили на окна решетки. И поэтому он взялся прежде всего не за штору, а за ручку двери на лоджию. Дверь тоже была оборудована металлической решеткой.

В принципе Константин мог бы уже выстрелить. Он не сомневался, что попадет в человека, фигуру которого хорошо было видно через застекленную дверь. Но недвусмысленное намерение объекта выйти на лоджию заставило его немного помедлить.

Он дождался, пока Эрнст Федорович распахнет дверь и окажется прямо перед ним, не отгороженный от прямого выстрела решеткой и стеклом.

Панфилов дал ему сделать по лоджии только один шаг. Константин быстро, но плавно приподнялся на полусогнутых ногах и, вытянув руки с зажатым в них пистолетом вперед, поймал на мушку голову Козлова.

Уже нажимая на курок, Панфилов увидел, что Эрнст Федорович оглянулся в его сторону. На полутемной лоджии, свет на которую падал из квартиры, трудно было разглядеть выражение его лица, но Константин был уверен, что последнее выражение, которое застынет через мгновение на лице Козлова, будет выражение испуга.

Выстрел грохнул в ночной тишине, нарушаемой отдаленным гудением машин по Садовому кольцу, как резкий удар хлыста.

И следом за ним тотчас прозвучали еще два, словно двойное эхо первого выстрела.

Четвертый раз стрелять Панфилов не стал. Он прекрасно видел, как разлетелись в стороны осколки черепа стоящего на лоджии человека. Да и времени терять было нельзя. Нужно было позаботиться об охранниках, в первую очередь о том, что остался на улице, в машине.

Едва отзвучали выстрелы, — как лебедка крана заурчала и бадья, вздрогнув, пошла вниз и в сторону. Панфилов убедил Макеева в банальной, по сути, мысли, что лучшая защита — это нападение, и в первую очередь не удирать нужно после того, как они расправятся с Козловым, а нейтрализовать охранников.

Переместив стрелу на несколько десятков метров вправо, Макеев опустил бадью пониже, и Панфилов, выглянув из своей металлической засады, увидел, как выскочил из подъезда охранник и бросился к машине. Он услышал выстрелы и помчался узнавать, в чем дело.

Панфилов выстрелил по нему всего два раза и понял, что попал, охранник, не добежав до машины, упал и, откатившись на несколько метров в сторону, попытался укрыться под большим деревом. Константину хорошо было видно, что его правая рука висит, что он схватился за правое плечо левой и, кроме того, чтобы спрятаться от выстрелов, источник которых ему, похоже, так и не удалось определить, ни о чем не думает.

Но тут эту идеальную картину испортил второй охранник, который выскочил из машины и, укрывшись за ней, выпустил по Константину очередь из автомата. Пули частой дробью застучали по днищу бадьи, и этот стук заставил Константина отпрянуть назад и поспешно спрятаться за низким металлическим бортиком.

Бадья вдруг начала резкое движение, и Константин даже выругался с досады. Они не договаривались с Макеевым заранее, что тот будет трогать бадью с места до тех пор, пока Константин не разделается с обоими охранниками. О том, что ему это не удастся, не было даже и речи… Почему же Сашка Макеев начал пороть какую-то отсебятину?! Своей самодеятельностью он мог запросто подставить Панфилова под выстрел или грохнуть его об землю.