Сергей Зверев - Жиган и бывший мент

Лилечка не сомневалась в успехе. Она привыкла все делать сама, своими руками.

Обнаружив на своем рабочем столе странный конверт — тот был подписан человеком, в смерти которого Глеб Абрамович не сомневался, — он счел это глупой шуткой и хотел было вызвать секретаря и устроить ему нагоняй за то, что тот не просматривает почту.

Глеб Абрамович уже протянул руку к звонку, но вдруг заметил, что конверт вскрыт. Это означало, что секретарь с письмом ознакомился и счел его содержание достойным внимания своего шефа. На тупость своего секретаря Белоцерковский не имел никаких оснований жаловаться. Ясно было, что письмо адресовано лично Глебу Абрамовичу…

С первых строк ему показалось, что это какой-то бред сумасшедшего. Но чем дальше он читал, тем больше сомневался, что писал это безумец. Слишком продуманным было это безумие, слишком много автору письма было известно такого, о чем знал один ГБ.

"Уважаемый Глеб Абрамович! — было написано на обыкновенном тетрадном листе. — Я мог бы потребовать у вас денег, но считаю, что деньги нужно заработать, а не просто отнять у другого. Поэтому ни о каких деньгах речи у нас с вами идти не будет.

У вас находится одна вещь, которую мне подарил, находясь при смерти, известный вам Витольд Мошнаускас. Подарил, но передать не успел, и она попала к вам. А вы, Глеб Абрамович, воспользовались этой вещью недобросовестно. Речь идет о кассете с записью, содержание которой вам хорошо известно. В этом нет сомнений, иначе вы не стали бы покупать акции «Демократического банка» — не такой уж вы клинический идиот, верно?

Очень серьезно вас предупреждаю: уничтожать кассету вы не должны ни в коем случае. Иначе… Иначе мне придется очень сильно осложнить вашу жизнь. Вы же не хотите бояться каждого куста, а, Глеб Абрамович?

Неужели вы думаете, что ваши деньги гарантируют вам неуязвимость?

Нет, я не верю, что вы можете быть столь наивны! Ваши деньги гарантируют вам только пышные похороны. Впрочем, и в этом нельзя быть уверенным. Вон Генрих Львович уж на что богатый был человек, а какие у него похороны случились? Срам, да и только!

Ну, достаточно болтовни! Давайте перейдем к делу. Я думаю, лучшим решением для вас будет взять эту самую кассету и пойти погулять по Сокольникам в полном одиночестве. Так и мне меньше возни с вашей охраной будет, и вам спокойнее, а то ненароком и зацепить могут.

Ах, да… Вы же не верите в серьезность моих намерений! Мне нужно еще доказать вам, что я человек, с которым можно иметь дело и лучше всего разговаривать вежливо и конструктивно. Вот незадача-то! Как же вас убедить-то? Какими весомыми аргументами?

Давайте сделаем вот что: вы предупредите своего.., ну, я не знаю, как вы его называете.., короче, человека, который занял место Мошнаускаса, — «главного головореза» или там «руководителя спецслужбы» — Юру Зверева, что я его в ближайшие дни убью.

Пусть бережется, хотя смею вас уверить, ему это не поможет. Не хотелось бы об него руки марать, да ваша несговорчивость заставляет.

Глеб Абрамович, а ведь когда вы узнаете, что он убит, как я вас и предупреждал, вы совсем по-другому будете обо мне думать…

С надеждой на взаимопонимание, ваш, не могу написать «друг», но пока и не враг".

Вот такое письмецо… Белоцерковского даже пот прошиб, когда он читал о Воловике и о Звереве. Откуда этой сволочи известно?! Ведь о кассете вообще ни одна живая душа не знает! Как только выяснилось, что Мошнаускас убит, все содержимое его сейфа тотчас было доставлено Белоцерковскому, в том числе и эта кассета.

И вот, оказывается, кто-то о ней знает.

За каким чертом кому-то понадобилась эта кассета? Кому она вообще может быть нужна? Ведь кому-то она нужна?

Глеб Абрамович вскочил со своего кресла и пробежался по кабинету. Делая второй круг, он вдруг остановился и хлопнул себя ладонью по лысине.

Ну конечно! Кому еще нужна эта кассета, как не наследнице Воловика, его до мозга костей развратной вдовушке? Генрих вовремя догадался отправить свою скандально популярную супругу в Италию и держать ее там, не пуская в Москву. Она же до сих пор находится в дурацком подвешенном состоянии, не имея возможности вступить в права наследства.

И это очень хорошо. Пока они рассматривают виноград, который достать не могут, Белоцерковский потихоньку приберет к рукам многое из того, что осталось без присмотра после исчезновения Генриха Львовича. Да какого там исчезновения, после смерти!