Сергей Зверев - Жиган - жестокость и воля

— Какая же она пожилая? — изумился Константин.

— У меня преподавательница иностранного в институте ее возраста, — объяснил Железняков. — Не могу же я в самом деле заводить такой роман.

Константин вдруг поставил себя на место этого студента и был вынужден согласиться с ним. Хотя от этого Панфилову легче не стало.

Они спустились вниз, в вестибюль, постояли там несколько минут, провожая взглядами каждую особу женского пола, и вдруг Максим Максимыч предложил:

— Константин, хочешь развлечься?

— Это как?

— Давай я тебе устрою экскурсию по моргу.

— Нет уж, спасибо. Я как-то не привык развлекаться среди жмуриков.

— Да не бойся, — уговаривал его студент, — ты там ни одного покойника не увидишь. У нас современное оборудование, холодильники. Никто на столах не лежит.

— Я всегда как-то по-другому представлял себе морг, — признался Панфилов.

— Ну да, — засмеялся Максим Максимыч. — Огромные каменные столы, обнаженные тела с бирками на руках и ногах, распиленные грудные клетки и животы, зашитые толстыми нитками. Так?

— Примерно.

— Для полноты картины не хватает еще темных низких сводов, вечно пьяных санитаров и трупной вони, перемешанной с запахом формалина. Так вот, спешу успокоить — ничего этого у нас нет. У нас же современная клиника, а не какой-нибудь там лазарет времен первой мировой войны. Я знаю, что в Москве и такие сохранились, но у нас медицинское учреждение оборудовано по последнему слову техники, — с гордостью закончил он.

Константин еще раз окинул взглядом вестибюль, в душе надеясь, что именно сейчас появится его желанная брюнетка и от посещения морга, пусть даже вполне современного, можно будет спокойно отказаться.

Но чуда не произошло, и Максим Максимыч, взяв его за руку, потащил за собой вниз.

Морг и в самом деле не имел ничего общего с мрачной камерой инквизиции. Спустившись за студентом по винтовой лестнице, Константин оказался в довольно просторном зале, напоминавшем автоматическую прачечную: хромированное, железо, несколько сверкающих каталок, бледно-голубой кафель, широкие вентиляционные решетки под потолком.

Холодильные установки со сверкающими квадратными дверцами занимали пространство вдоль стен. В воздухе витал едва уловимый цветочный запах.

Заметив, как его гость начал принюхиваться, Максим Максимыч объяснил:

— У нас вентиляционные установки гонят воздух с ароматизатором. Его меняют каждую неделю. Сегодня вот пахнет сиренью.

Максим Максимыч прошелся вдоль холодильников, похлопывая рукой по крышке.

— Вообще-то во всем мире лучшими считаются английские холодильники. У нас немецкие, но они тоже ничего. Если надо, сюда можно сотню человек запихнуть.

— Значит, у вас тоже умирают? — задумчиво произнес Константин, поглядывая на хромированные детали холодильника.

Несмотря на то что этот морг никоим образом не напоминал об ужасах смерти, Константин, находясь здесь, почувствовал какой-то мистический страх.

Даже кладбище не вызывало у него таких чувств. Все-таки там умерших от живых отделяет слой земли, а здесь они рядом. Протяни руку — и можешь дотронуться. И смерть настигла их только что, кажется, она все еще здесь, прячется за дверью с косой в руках.

Заметив, как Константина передернуло, Максим Максимыч постарался успокоить его.

— Ко всему можно привыкнуть, особенно если ты избрал для себя медицинскую стезю. Это моя мама так говорит. А папа ей возражает — это не стезя, а путь на Голгофу. Он тоже врач, но зубной. А мама — хирург. Представляешь, какая у меня семейка?

Константину оставалось только покачать головой. Странная вещь. За свою жизнь Константину приходилось не один раз видеть трупы. Кое-кого он отправил на тот свет собственноручно. В этом не было никакой мистики, никакой тайны.

Сейчас он, живой, вдруг оказался в загробном мире, и от этого неприятно похолодело в животе.

— Тяжеловато здесь как-то, — поморщившись, сказал он.

— Ничего, — весело откликнулся Максим Максимыч, — иногда даже скучно. Умирают все-таки не каждый день. Когда вскрытие производят, тогда интереснее. Ассистируешь, смотришь, учишься.

— Чему учишься? Как правильно вскрывать?

— И этому тоже. Знаешь, у нас есть такая профессиональная шутка: вскрываем щадящим разрезом от подбородка до лобка, оставляя пупок слева.

Он весело рассмеялся. Константин этого юмора не понял.

— Ты какой-то напряженный, — сказал Железняков. — Расслабься, никто тебя здесь за палец не укусит. Хотя такие случаи бывали. Не у нас, конечно, в других моргах. Моим однокурсникам повезло меньше. Они в старых больницах подрабатывают, где моргам далеко до нашего. Рассказывали, как однажды привезли зимой пьяного, думали, что замерз. А он отошел и очнулся как раз в тот момент, когда санитар мимо проходил. Этот мнимый покойник санитара за руку цап. Тот, конечно, в обморок. Что, нагнал я на тебя жути?