Сергей Зверев - Святой - гарпун для Акулы

Даже получив сообщение о том, что беглец добрался до Пешавара и раздает интервью западным журналистам, подполковник не снимал засаду. Десантников поражало тупое упрямство контрразведчика, не желавшего признать поражения. Поразмыслив, Рогожин и Новиков пришли к выводу, что, возможно, так и должно быть. Упрямство порой единственный путь к достижению цели.

Настойчивого контрразведчика, не снимавшего засады до последнего, звали Петр Михайлович Банников. С солдатами он общался свысока, постоянно подчеркивая свою значимость. Крупный, физически крепкий подполковник, несмотря на излишек веса, хорошо переносил жару и недостаток питьевой воды, выдаваемой строго по норме.

Он часами просиживал на солнцепеке у глинобитного полуразрушенного колодца, бывшего входом в обезвоженные каналы. Иногда подполковник вскакивал на ноги. Сгибался, навалившись грудью на осыпающееся ограждение колодца, и вглядывался в черный непроницаемый туннель.

В такие мгновения Банников походил на огромную хищную рыбу, приготовившуюся к атаке. Сходство усиливали идеально прямой нос и широкий рот со скошенными книзу уголками губ. Но, пожалуй, самыми удивительными были округлые глаза Банникова. Холодные, чуть навыкате, они не отражали никаких эмоций. Такие глаза могли принадлежать осьминогу или скорее акуле, чем человеку. За высокомерие и повадки хищника десантники наградили подполковника кличкой Акула, намертво приклеившейся к Банникову.

Долгое сидение в заброшенном кишлаке закончилось безрезультатно. После возвращения в часть подполковник растворился, словно его и не было. Вскоре началась кутерьма с деблокадой дороги на Хост, и о Банникове окончательно забыли.

— А знаешь, этот хмырь-контрразведчик резко рванул на повышение! Получил еще одну большую звезду на погоны и теплое местечко в структурах Генерального штаба! Далеко пойдет! — несколько туманно выразился Новиков, кроя на дольки очередную дыню остро отточенным ножом. — Возможно, Акула будет моим непосредственным начальником.

Малозаманчивая перспектива, но мы люди военные, приказы обязаны выполнять!

Рогожин сочувственно пожал плечами.

Прощальное застолье прервалось самым неожиданным образом. Прибежала запыхавшаяся медсестра-узбечка и с порога завопила:

— Сворачивайте банкет, мальчишки! Начальник госпиталя прибыл в отделение. Незапланированная проверка. Ой, намылят же мне голову!

Как полагается настоящим джентльменам и просто мужчинам, умеющим оценить серьезность ситуации, они скоренько ликвидировали следы трапезы. Полупустая бутылка была спрятана в сапог, а дынные корки, выброшенные со второго этажа, удобрили цветочные клумбы госпиталя.

Немного хмельной лейтенант проводил Рогожина до ворот. Постояв в тени, перекурили, оттягивая момент прощания.

— Сколько до самолета? — выпуская едкий дым сигареты без фильтра, спросил Новиков.

— Часа три. Еще успею добраться до аэропорта.

— Значит, расходятся наши дорожки? Свидимся ли еще когда-нибудь?

— Свидимся, командир! Не нагоняй тоску! Войне скоро каюк, так что поживем, поездим друг к другу в гости! Ну, Виктор, до скорого! — Рогожин впервые назвал командира по имени и протянул ладонь для рукопожатия.

За воротами раздалась трель автомобильного гудка. Из здания контрольно-пропускного пункта выскочил дневальный — солдатик в застиранной добела форме. Открыв ворота, он взял под козырек, отдавая честь офицерам, сидевшим в «уазике». Машина въехала на территорию госпиталя.

«Уазик» со снятым брезентовым верхом проехал мимо, а затем, притормозив, сдал назад.

Офицер, сидевший рядом с водителем, по-видимому, знал Новикова в лицо. Он весело улыбнулся:

— Как здоровье, лейтенант?

— Заживает словно на собаке! — бодро откликнулся тот, не выпуская ладонь Рогожина.

— Тогда собирайся в столицу. Москва ждать не любит.

Хватит бока пролеживать! Пора карьеру делать!

Офицер-балагур тронул водителя за плечо. Подняв облако пыли, «уазик» рванул к корпусу, где располагалась администрация госпиталя.

— Новиков, подгребай оформлять бумаги на выписку! — привстав в машине, выкрикнул офицер, зазывно махнув рукой.

Машина скрылась за поворотом. Товарищи по оружию крепко обнялись. Расставание не было печальным. Скорее наоборот. Позади оставались кровь, пот, изматывающие рейды, свист пуль над головой и бессмысленная война. Так по крайней мере казалось двум десантникам, прошедшим ад Афгана. Они прощались с прошлым, надеясь на будущее.