Леонид Влодавец - Вист втемную

Таран повернул было к кордону и как раз в это время услышал откуда-то издалека постепенно нарастающий, посвистывающий рокот. Вертолет!

— Летит! — воскликнул Магомад. — Давай обратно!

Юрка довольно успешно развернулся в снегу и погнал машину обратно. При этом он прекрасно соображал, что ничего хорошего его там, на озере, ждать не может. И вообще надо срочно выскакивать из машины, выхватывать «пушку» и мочить пассажиров… Но ничего этого он не сделал. Даже не из-за страха, что мрачноватые восточные женщины, вовсе не похожие на наивную Гюльчатай, пристрелят его раньше, чем он успеет прикоснуться к дверце. Страх такой, конечно, имел место, но он был не главной причиной, парализовавшей Юркину волю и решительность, которой у него прежде хватало на то, чтоб выкручиваться и из более сложных ситуаций. Было еще что-то, нечто подсознательное, которое заставляло Тарана подчиняться и делать то, что, по идее, приближало его к смерти.

Ведь ясно же, что для вертолета небось какие-нибудь условные сигналы придуманы. А он, Таран, их не знает. И если вертолет улетит, не получив этих сигналов, то пассажирки — их спутник вроде бы небоеспособен — со спокойной совестью влепят Юрке пулю в затылок. Правда, оружия ни у баб, ни у Магомада Таран пока не замечал, но много ли рассмотришь в темном салоне на неосвещенной дороге?

Ладно, можно представить себе, что никаких сигналов нет и вертолет сядет просто так, увидев белую «Ниву». Но ведь Магомада и его девушек вроде бы собирался сам Трехпалый встречать и провожать. То есть тот, который Тарана отродясь не знал и дальше знать не захочет. И постарается, чтоб этот нахальный юноша в следующий раз повстречался с ним только на том свете.

Удивительно! Голова у Юрки соображала, он прекрасно понимал, что сам себя, можно сказать, на казнь везет, — однако проехал этот километр в обратном направлении и остановился на льду метрах в тридцати от берега. Вертолет — действительно, это был большой «Ми-8», — мощно подсвистывая турбинами, вынырнул из облаков на совсем небольшой высоте и наискось, перпендикулярно ледовой дороге, стал опускаться на лед, немного задрав свой стеклянный нос. И тут Таран услыхал:

— Три раза дальний свет включи.

Это Магомад сказал. Юрку мгновенно осенило: стало быть, ребята подстраховались на всякий пожарный. Сигнал для вертолета знал только этот «дед». И больше никто. Это была гарантия, что вертолетчикам не впарят каких-нибудь других пассажиров.

На вертолете, уже зависшем надо льдом метрах в пяти и устроившем целый буран, до этого момента никаких огней не просматривалось, даже в пилотской кабине. А после того как Таран трижды мигнул фарами, на вертолете тоже три раза мигнули фонарем. Сразу после этого вертолет плавно опустился на лед, но двигатели не заглушил.

— Подъезжай! — окрепшим голосом произнес Магомад. — Наши!

Опознавательных знаков ВВС Ичкерии на вертолете не наблюдалось, на камуфляжном борту была обычная, еще советская, кажется, звезда с каемочкой.

Таран, внутренне холодея, подъехал к самому борту, где уже отодвинули дверь и при неярком свете подфарников «Нивы» слабо различались какие-то люди.

— Выпусти нас, дорогая! — Совсем выздоровевший Магомад нежно похлопал по плечу Гальку, и та послушно вылезла из правой дверцы, дав возможность пассажирам отодвинуть сиденье и выбраться из салона. Магомад, пожалуй, выбрался даже более прытко, чем бабы, на которых были длинные черные юбки намного ниже колен. Ясно, что никакого инфаркта у него и близко не было, то ли действительно переволновался, то ли вообще придуривался для каких-то своих, непонятных Юрке целей.

Из двери вертолета по короткой лесенке спустились два крупных дяди в кожаных куртках и ушанках, держащие на весу, стволами вверх короткие австрийские автоматы «хеклер-кох» а следом — массивный, но невысокий, немного неуклюжий мужик в дорогом длинном пальто. На секунду его правая щека попала в отсвет подфарников, и Таран отчетливо разглядел на ней шрам в виде буквы V. Потом он стал снимать перчатку с правой руки, чтоб подать ее улыбающемуся Магомаду. Юрка при этом сразу же увидел, что с левой рукой у обладателя шрама тоже не все благополучно. Работали только мизинец, указательный и большой пальцы, а на тех местах, где должны были находиться средний и безымянный, под перчаткой была пустота…

Ясно, что увиденные Юркой особые приметы его не обрадовали. У него в голове по-прежнему все работало нормально, он все прекрасно соображал, но никакого толкового решения принять не мог. Раньше надо было действовать, раньше! Теперь, когда он сидит в машине, около которой воздвигся Трехпалый со своими жлобами-автоматчиками, дрыгаться уже поздно. Точно так же, как поздно пить минеральную воду, когда почки отвалились. С почками у Юрки, тьфу-тьфу, все пока еще было в порядке, но вот надолго ли? Сейчас, пожалуй, он за это не поручился бы.