Александр Бушков - Белая гвардия

Поскольку «утречко» уже, собственно, наступило, Мазур, не откладывая, направился, куда приглашали. Лавриков слуга тоже бдил, возник в прихожей, едва Мазур прикрыл за собой дверь, не выказав ни малейшего удивления, прошелестел:

— Прошу в кабинет, господин полковник, я доложу господину майору, он велел сразу доложить…

Проходя мимо вешалки, Мазур заметил там, кроме Лавриковой фуражки, еще и берет «женской гвардии», черный, с золотой леопардовой мордой. Ухмыльнулся про себя. Слышно было, как в ванной шумит душ.

Лаврик появился очень быстро — тщательно причесанный, в роскошном халате из вишневого бархата (у Мазура тоже висел в шкафу такой, но надевать как-то не тянуло, не барин, чай). Плюхнулся в кресло, усмехнулся:

— Ну, как оно с заданием Родины?

— Да как всегда с ними, — сказал Мазур, выкладывая на стол сигареты. — Обстоятельно и подробно.

— В связи с этим…

Он замолчал — дверь распахнулась. Вошла та самая капралочка, наперсница Принцессы, в полной форме и уже в берете, улыбчивая, свеженькая. Блестя зубами, лихо отдала Мазуру честь, склонилась к Лаврику, чмокнула его в щеку, что-то промурлыкала и, повернувшись через левое плечо, удалилась.

— Надо же, — сказал Лаврик меланхолически, — оказывается, я был великолепен, кто бы мог подумать… Что ты скалишься?

— Интересно, ты когда успел ее снять?

— А я ее не снимал, — сказал Лаврик вяло. — Это она меня сняла, в точности как Наташка — тебя. Такое милое, непосредственное создание… Заявилась поздно вечером и как ни в чем не бывало сообщила: «Господин майор, у меня никакого опыта с русскими, а мне интересно…» Не выгонять же? Еще подумают черт знает что…

— Это точно, — сказал Мазур. — Выгонять, конечно же, не стоило… Ты ее, конечно, вербанул?

— Да на на кой она мне сдалась, соплячка… — поморщился Лаврик. — Нет у меня времени пешек вербовать, мне фигуры нужны… Вот про твоего Акинфиева следовало бы подумать.

— Это с чего это он — мой?

— Ну, не я ж с ним чаи гоняю и в шахматы играю… Персонаж вообще-то привлекательный с моей точки зрения: к нему много кто из бомонда таскается, да и он бывает на светских фуршетах и прочих фриштыках… Давно здесь обитает. Врос.

— Да ради бога, — пожал плечами Мазур. — Мне он не сват и не брат.

— Да нет, не получится, — с видимым сожалением сказал Лаврик. — Убойного компромата на него все равно нет, так что долго разрабатывать пришлось бы, а времени, в который раз говорю, у нас наверняка нет.

— А может, его уже завербовал кто-то, — сказал Мазур. — По тем же самым соображениям…

— Ну, это, в конце концов, несущественно, — пожал плечами Лаврик. — Знал я одного типа, так он работал на пять разведок — и, когда я его последний раз видел, пребывал в полном здравии и довольстве… Они-то с тобой как?

— Да я ж уже говорил, — сказал Мазур. — Ни со стороны Акинфиева, ни со стороны Танюши не то что вербовочных подходов, но и неправильных вопросиков ни разу не наблюдалось.

— Ну и бог с ними, — сказал Лаврик. — Не до них. Ты мне лучше изложи-ка свои впечатления после общения с Принцессой…

— Хорошо ее в Парижах выучили.

— Не дури. Прекрасно понимаешь, о чем я. Как у тебя впечатления: нацелилась она с тобой роман крутить или просто решила разок поиграть?

Мазур помолчал, пуская дым в потолок, под лопасти вентилятора. Сказал серьезно:

— Честное слово, представления не имею. Поди догадайся, чего от баб ждать. Они, стервы, животные загадочные. Что-то я не зафиксировал ни малейших намеков на будущие отношения, Может, она на них и нацелилась, но вслух это не прозвучало даже намеком. Непохоже что-то, чтобы она от меня голову потеряла. Крепко сомневаюсь, что она вообще способна из-за кого-то голову потерять — балованная поблядушка и все дела… Не тот типаж.

— Жаль, — сказал Лаврик. — Жаль, жаль… Папу все равно ничем не взять, а вот Наташку славно было бы прибрать к рукам, с прицелом на будущее, чтобы осталась на крючке, даже когда нас отсюда вышибут… А крючка нету…

— Ну, извиняй, — развел руками Мазур. — Я старался, но все равно, крючок из меня никудышный. В данном конкретном случае. Говорю, не тот типаж…

— Да кто ж тебя виноватит… — рассеянно отозвался Лаврик. — Ладно, ты хоть удовольствие получил, а об остальном и голова не болит, завидую… — он окинул Мазура цепким взглядом. — Ты что, в зарослях бродил? Панталоны уделал…

Мазур только сейчас обратил внимание, что его пижонские брюки, мечта Остапа Бендера, уделаны по щиколотку обильной утренней росой и бледно-зеленым травяным соком.