Matthew Reilly - Семь чудес света

На платформе, по правую руку от зеркала, гордо высился еще один памятник.

Это был огромный восьмигранный мраморный столб, приблизительно восьми футов высотой. Он давно лишился своей верхней части, но нижняя оказалась совершенно не тронута.

Так же, как и у зеркала, основание столба имело форму трапецоида.

Это был еще один фрагмент Солнечного камня.

— Большой восьмигранный столб... — сказала Зоу; в ее голове вихрем неслись мысли. — Только у одного античного строения был большой восьмигранный столб...

— Мавзолей в Галикарнасе, — сказал Уэст. — Лили пока не смогла о нем прочитать, но я уверен: когда она это сдела­ет, в тексте Каллимаха будет указано, что этот фрагмент на­ходится рядом с фаросским маяком. Стоит найти один, как тут же обнаружишь второй. Зоу, мы выиграли джек-пот. Об­наружили два фрагмента Солнечного камня.

— Мы должны что-то делать, — прорычал Винни Пух.

— А что мы можем? — вздохнул Каланча. — Они обречены. Наша миссия окончена. Надо уносить ноги.

Команда по-прежнему находилась в караульной башне.

— Ну чего от тебя ждать, израильтянин! — воскликнул Винни Пух. — Твой первый инстинкт — самосохранение. Я так рано не сдаюсь и друзей так легко...

— И что ты предлагаешь, глупый, упрямый араб?

Винни Пух замолчал.

Он смотрел на высокий многоарочный акведук.

— Пойдем через мост, — сказал он решительно.

Уэст приблизился к платформе в центре зала.

Кроме двух бесценных сокровищ, он увидел кое-что еще: на верхней ступени островка в позе зародыша лежал седьмой скелет.

В отличие от других, скелет не был деформирован. Чер­ная эсэсовская форма. Кости покрыты остатками иссохшей кожи.

Уэст подошел к ступеням островка осторожно: кто знает, может, лестница является большим приводным устройством.

Он стоял, глядя на скелет.

Увидел сидевшие на носу очки в круглой тонкой оправе, красную нашивку со свастикой, перстень с красным аметистом на костлявой правой руке. Такие кольца носили члены нацистской партии.

— Гесслер... — выдохнул он.

Это был Герман Гесслер, нацистский археолог, второй руководитель знаменитой команды Гесслер —Кениг.

Правая рука скелета вытянута вперед, словно последним желанием Гесслера было взять... лежавшую на нижней ступеньке потрепанную записную книжку в кожаном пере­лете.

Уэст подобрал книжку, начал листать. На страницах — диаграммы, списки, рисунки с изображе­нием античных чудес света. Все это в сопровождении заметок на немецком языке, написанных аккуратным почерком Германа Гесслера.

Неожиданно его наушник вернулся к жизни.

— Джек! Зоу! — прозвучал голос Волшебника. — Вам необходимо спрятаться! Джуда будет у вас с минуты на ми­нуту...

Уэст обернулся. В то же мгновение со стороны туннеля просвистела пуля. Всего в нескольких сантиметрах от его головы.

— Вы, двое, отправляйтесь туда! — приказал он Зоу и Лили, указывая на левую дверь.

Сам бросился к правой двери, оглянулся назад и увидел в туннеле темные тени. Они быстро приближались.

Надо было что-то решать.

К подиуму, с зеркалом фонаря и столбом мавзолея, по­дойти он никак не мог. И Лили не могла прочитать высечен­ные на фрагментах надписи.

Уэст оглядел комнату в поисках выхода.

На дальней стороне островка имелось свободное место, но спасти оно не могло. Широкая гранитная дамба сдерживала наплыв раскаленной лавы. Стоит кому-то встать на ступени, и лава устремится вниз.

Ему вдруг все стало понятно: туннель с прилипшей по краям засохшей вулканической массой, дорожка с желобами в зале и такие же желоба на ступенях у большой арки. Лава, высво­бодившись из-под напора плотины, потечет вокруг островка, а затем устремится вниз, убивая на своем пути всех, кто осме­лится войти в пещеру и посягнуть на два фрагмента Солнеч­ного камня.

Скелеты нацистов, оплавленные до пояса, тоже предстали теперь в другом свете: люди погибли, пытаясь обогнать поток лавы. Сам Гесслер, должно быть, попал на подиуме в западню, когда островок окружила лава. Эта смерть была самой ужасной — он умер от голода, в одиночестве, в темноте. Его приятелю Кенигу удалось спастись, и он перебрался черев пустыню в Тобрук.

Среди множества альковов в круглой стене зала Уэст приметил два проема поменьше — по обе стороны от главного входа.

Это были низкие сводчатые туннели. Они поднимались над полом помещения примерно на два фута.

Их предназначения Уэст не знал, впрочем, в данный момент ему было не до того.