Евгений Сухов - Я — вор в законе - Мафия и власть

— Вот что, Матросыч, — задушевно произнес Колян, — я слышал, ты в порядке, а мы с пацанами лапу сосем… Ты телевизор смотришь? Там выступают такие же жулики, как ты, а что говорят? «Делиться надо!» Жулики, а понимают! Ты вот про меня слышал, а ведь не подумал: «Как-то там Колян Радченко, хорошо ли ему, есть ли у него бабки?..» Это не дело, Матросыч.

За спиной Коляна его бойцы хрюкнули от смеха, а он продолжал:

— Заметь, Матросыч, я тебе «крышу» не навязываю, постоянно доить тебя не хочу. Просто у нас временные трудности, и нам от тебя срочно требуются двадцать тонн баксов. Всего-навсего! Я ведь твои возможности знаю. Я не хочу, чтобы долго собирал бабки, мне нужно немного, но срочно.

— Но я уже плачу — большие деньги каждый месяц, — выдавил из себя Арутюнян. — Двум «крышам» сразу…

— Да? — усмехнулся Колян. — Так-так, многопрофильному предприятию «Стикс» и Дро Нахичеванскому. Ну, «Стикс» я знаю, это коптевская братва. Я на Коптеве недавно убил одного — был такой Гном. Может, слыхал? Ну вот, моя работа. А Дро Нахичеванский кто такой? Твой земляк! А как ты думаешь, поможет тебе твой землячок-армяшка, если я твоей дочке раннюю беременность захочу устроить? И не будет она, бедная, знать, кто же папаша ее маленького — может, я, может, кто из моих боевых товарищей, потому что они тоже поучаствуют. Зародыш, к примеру, — это вон тот, с необычной такой башкой. Хочешь, девочка, себе такого же маленького? — обратился Колян к дочке бизнесмена.

Девочка задрожала и прижалась к матери, которая обняла ее, словно птица, защищающая крылом птенца. Колян обошел диванчик и уселся на него рядом с девочкой. Пальцами, перепачканными запекшейся кровью, он принялся ласково поглаживать мать по руке.

— Что-то молчит ваш папаша, о чем-то напряженно думает, — проворковал Колян. — Наверно, о том, как бы меня сегодня выпроводить без денег, а потом «крышам» своим на меня нажаловаться?

— Но у меня правда нет здесь таких денег, — пробормотал Арутюнян.

— И послать за ними уже некого, — понимающе добавил Колян, кивая на безжизненное тело охранника. Женщина внезапно пронзительно вскрикнула и отдернула руку, которую поглаживал Колян, потому что тот неожиданно сдавил ее запястье своими железными пальцами, словно клещами. Колян немедленно обнял девочку и привлек к себе. — Хорошая, сладенькая… — пропел он нежно. — Хочешь, мы будем встречать тебя после школы? Ты ведь в английской школе учишься, да? Зародыш, я забыл, какая это улица?

— Малая Бронная улица, — услужливо подсказал Зародыш.

— А если ты к бабушке в гости поедешь, мы можем прийти во дворе с тобой поиграть… — продолжал мурлыкать Колян, поглаживая дрожащие плечи девочки. — На какой улице наша бабушка живет?

— На Олеко Дундича, — глумливо улыбаясь, ответил Барнаул.

— Вот-вот… Видишь, маленькая, мы тебя везде найдем, пускай папа твой об этом тоже знает. Хочешь, я тебе погадаю? Положи ладошку на стол. Ну положи, не бойся… Пальчики растопырь, вот так… Сейчас посмотрим, что с тобой может случиться…

Колян не спеша полез рукой под куртку. Внезапно он молниеносным движением выхватил огромный охотничий нож и с воплем всадил его глубоко в стол между раздвинутых пальцев девочки.

— Молчишь, сука, блядь, пидор гнойный?! — бешено орал Колян. — Денег для меня жалко?!

Девочка в ужасе отдернула руку, но Колян зарычал:

— Клади обратно, тварь, а то сейчас всю руку отрежу!

Он припечатал ладонь девочки к столу. Женщина завизжала и попыталась оторвать дочь от Коляна, но подошедший сзади Барнаул схватил ее за волосы и прижал ее голову к спинке дивана, так что руки женщины только бессильно хватали воздух. Девочка стиснула пальцы в кулачок, Колян разжал их, но пальцы непроизвольно сжались снова.

— Ах так? — проскрежетал Колян. — Ну как хочешь!

Огромный нож вновь взлетел над столом, чтобы обрушиться на хрупкую детскую ручку. Лишь отчаянный вопль несчастного отца заставил Коляна остановить в последний момент занесенную руку.

— Стойте! Я дам вам денег! — кричал Арутюнян. — Можете взять все, что есть в доме…

— Странный какой человек — засовывая нож обратно под куртку, устало вздохнул Колян. — Я ему конкретно

но говорю про двадцать тонн баксов, а он мне хочет впарить какие-то шмотки. Ты пойми, дурья твоя башка, мне бабки нужны, баксы. Нал. Если бы я пришел за твоими побрякушками, я их уже забрал бы. Ну что, я сейчас буду бегать по Москве и твои побрякушки барыгам впаривать? Короче, завтра тебе позвонят и скажут, куда подвезти баксы, а брюлики я оставляю твоей супруге. Цени, Матросыч!