Уоррен Мерфи - Опаленная земля

Полковник Рушенко в сопровождении мастера Синанджу отправился отдавать необходимые распоряжения. Римо тем временем одну за другой бросал монеты в щель таксофона, установленного в здании аэровокзала. Полчаса он пытался связаться с Америкой, но тщетно.

Вернувшись в самолет, он сообщил об этом прискорбном обстоятельстве Чиуну.

– Позвоним из города, в котором есть телефоны, которые работают, – сказал Чиун, смерив презрительным взглядом полковника Рушенко.

– Не надо было нам с вами дружить, – посетовал Рушенко. – Когда мы были врагами, у нас был стимул. Наши телефоны работали безотказно. Нашу армию боялись, и мы имели космическую программу, которой завидовал весь мир.

– Коммунистический мир, – поправил Римо.

– Нет, весь мир.

– А кто летал на Луну, мы или вы? – задиристо спросил Римо.

– Луна – это бесполезная груда камней. Мы нацеливались на Марс.

– Почему именно на Марс?

– Не зря же это Красная планета.

– Постой-ка, – не утерпел Чиун. – На моем языке она называется Хва-Сонг, то есть Огненная планета.

Полковник Рушенко пожал плечами:

– Это все равно. Теперь я могу вам это открыть, поскольку конец света близок, а если и нет, русским теперь, когда они остались без космического флота, до Марса все равно не добраться. Словом, когда американцы высадились на Луне, в Советском Союзе был разработан рассчитанный на двадцать лет план покорения Марса. Это должно было стать высшим проявлением нашего технологического превосходства. Высадиться на голой планете, до которой всего-то три дня лёта, может каждый. Марс – вот настоящая планета. Мы должны были покорить Марс, чтобы с его сияющих красноватых вершин посмеяться над вами.

– Что же произошло с вашим двадцатилетним планом? – спросил Чиун.

Рушенко пожал плечами:

– То же, что у нас происходило повсеместно. Из-за недостаточного финансирования план сначала превратился в тридцатилетний, потом – в сорокалетний, а потом о нем и вовсе забыли...

– Можете забирать себе этот Марс, – ворчливо заметил Римо. – Меня от него тошнит.

– Теперь никто не сможет полететь на Марс. А жаль. Наши мечты, как, впрочем, и ваши, рассыпались в прах.

– Приберегите прах для похорон, – буркнул Римо.

– Чьих похорон?

– Своих... если не смените пластинку.

Полковник Рушенко притих. «Як» оторвался от земли и взял курс на Европу. На первой же дозаправке они надеялись найти работающий телефон.

Доктор Космо Паган пребывал в своей стихии. Для одних такой стихией была земля. Для других – небо. Для третьих – бесконечный океан вселенной.

Стихией Космо Пагана были масс-медиа.

Телефон звонил не переставая. Казалось, никому нет дела до того, что его объяснения тревожным событиям, потрясшим в последнее время голубую планету, путанны и противоречивы. Люди с трудом избавляются от привычек, и им в большинстве хочется услышать то, что они заранее рассчитывают услышать.

Оправдывая их ожидания, Космо Паган упорно внушал читателям газет и телезрителям, что необъяснимые катаклизмы, которым уделяли первые полосы все без исключения газеты, являются прямым следствием истончения озонового слоя атмосферы Земли, результатом падений блуждающих астероидов, а возможно, и отдельных фрагментов некоей доселе не обнаруженной учеными кометы, которая как раз в те дни пролетала мимо Земли.

Гипотеза с кометой шла на ура. По крайней мере большинство репортеров обращались к Пагану с просьбой поведать миру именно об угрозах, связанных с пролетавшими мимо кометами.

Были и другие звонки. Предлагали читать лекции. Предлагали выпустить очередную книжку Пи-би-эс носилось с идеей телевизионного цикла передач о жизни на иных планетах. А это была излюбленная тема Космо Пагана. Он и экзобиологом-то стал потому, что, пока нет веских доказательств существования – или, напротив, отсутствия – внеземной жизни, можно позволить себе игру воображения. Никаких фактических материалов для этого не требовалось.

Космо брался за любые предложения. Кроме одного.

– Доктор Паган, – услышал он как-то в трубке незнакомый мужской голос. – Я не могу называть имен, но мы ищем как раз такого человека, как вы. Мы хотели бы видеть вас в роли нашего консультанта и представителя по связям с общественностью.

Имена Космо Пагана не интересовали. Его заботило лишь одно обстоятельство.

– Сколько? – не задумываясь спросил он.

– Миллион в год.

– Мне нравится эта цифра! По рукам.