Ночью не стала будить его, а наутро спросила:
«Ты у кого деньги-то своровал, а, Вовка? А цепочку? Ведь убьют дурака!» Он махнул на нее рукой и ушел.
Думала, с концами, больше не придет. А потом все эти дни только и делала, что ждала милицию.
Грач не мог уснуть, лежал с открытыми глазами.
Вообще-то он сегодня порадовался за Валентину. Хотя она толком ничего не объяснила, сказав только, что отпустила пленника, а следователь прокуратуры помог замять это дело. «Так что ты можешь за себя не беспокоиться». Глупая, да он не за себя беспокоится!
И как ей объяснить это? Он, конечно, человек прямой, но что-то останавливало его, даже губы противились выговорить, что Валентина ему нравится. Удерживала мысль, что он – бывший зек, в настоящее время – «синяк». Но ведь в том, – что он поднялся, – заслуга Ширяевой.
Если ничего не получится, он спокойно примет ту жизнь, которую оставил пару недель назад, – без сожаления. Но будут бередить душу мысли о Валентине.
Его так и подмывало пойти к ней прямо сейчас, ночью, разбудить, как однажды он сделал, напросившись в помощники, и сказать: «Валя...» Нет, начать нужно так: "Петровна... кстати, можно пройти?.. Петровна, я не разбудил тебя?.. Так вот, Валя... Одним словом... ты правильно сделала, что бросила этого гада ко всем чертям. Серьезно. Да, только за этим...
Спокойной ночи".
Ладно, завтра с утра с ней поговорю, решил Владимир. Обязательно.
* * *
Валентина приоткрыла тяжелые веки, ощутила крепкую хватку на груди и ногах и покачивающие движения собственного тела.
– Не дави так сильно, синяки оставишь.
Кто-то ответил:
– Я только придерживаю.
И снова первый голос:
– Вот тут есть шнур от занавески.
– Выдержит?
– Должен. Черт! – Басовитый голос негромко выругался. Что-то упало с полочки, прокатилось по ванной, слабым эхом отдалось в ушах.
– Осторожно! – недовольно предупредил другой.
Над ее головой начала происходить какая-то возня.
– Все, готово. Так, по моей команде. Раз, два – взяли.
Валентина почувствовала, что ее приподняли.
– Чуть на меня... – командовал Костерин.
– Так?
– Да. Держи ее, я отпускаю одну руку... Еще чуть вниз. Тихо-тихо, осторожно опускай... Стоп! Ставь ее ногами на край ванны... Все, чу-уть приподними. Сейчас петлю накину... Видишь, она смотрит – отлично, мы успели. Так, перехватываемся. Я беру ее под колени и приподнимаю, ты придерживай за спину, чтобы не завалилась... Так-так, хорошо... Нужно повыше поднять, чтобы удар от веревки был естественным. Держишь?
– Да.
– Отпускаю.
Тело судьи устремилось вниз. В шею что-то с силой ударило. Рот непроизвольно открылся, выпуская наружу язык. Женщина забилась, однако руки развела в стороны, не пытаясь помочь враз онемевшему горлу.
Она умирала. Из ушей появилась пенистая розовая жидкость. Вот так, наверное, умирала и Света Михайлова, не понимая, за что ее убивают.
Прежде чем окунуться во мрак, она ощутила потерю равновесия. И длился этот миг нескончаемо долго: она искала руками опору, но не находила ее.
И падала... набок, вот-вот ожидая удара... Наконец тьма окутала ее, яркой вспышкой полоснув по глазам...
* * *
Грач прижался к двери, весь превращаясь в слух.
«Глазок» показывал пустую лестничную клетку. Пока пустую. Когда искаженные линзой дверного глазка на ней покажутся два человека, Грачевский будет молить бога, чтобы они быстрее пропали. Он дождется звука хлопнувшей подъездной двери и только после этого распахнет сначала свою дверь, потом – Валентины.
А раньше нельзя. Нельзя раньше.
Там, за стеной, в квартире судьи, происходило что-то страшное Минуту назад, ощутив тревогу от вторичного негромкого звука за стеной, но больше по наитию Грач бросился в коридор и припал ухом к двери Ширяевой. Он услышал какие-то едва различимые шлепки, басовитое бормотание, тяжелые шаги, наконец более отчетливый мужской голос: «Сейчас петлю накину... Видишь, она смотрит... мы успели».
За этой дверью убивали Петровну.
Грачевский никогда не был трусом. Он ринулся на кухню. Но, сжимая в худых руках топорик для разделки мяса, неожиданно остановился. Сам не понял, почему сдерживает себя. Среди множества мыслей выделил две: он еще сумеет помочь Валентине, когда убийцы уйдут, и, может быть, главная: некому будет отомстить за нее, даже просто позвонить Маргелову, если он обнаружит себя, спугнет их. Церемониться они не станут, просто добьют свою жертву наверняка.
Попутно замочат его. А так еще есть шанс, можно откачать.
Читать дальше