Александр Бушков - На то и волки

Он включил селектор:

— Сексуального террориста откопали? Прелестно, сюда его, болезного…

Кудрявый красавчик Виталик, вьюноша невероятного обаяния и секс-эппила, вошел быстро, но с заметной невооруженным взглядом толикой расхлябанности. Данил все равно собирался устроить ему легонький втык, поэтому не было нужды имитировать грозу во взгляде, все получилось само собой. Продуманно упакованный красавчик уселся, и Данил тут же применил старый, испытанный прием: уставился тяжелым взглядом на кончик носа заленившегося агента. Действует прекрасно — очень быстро нервирует из-за полной невозможности поймать твой взгляд…

Виталик забеспокоился довольно быстро:

— Нет, ну какие претензии, шеф?

Данил молчал, не отводя взгляда. Виталика они месяц назад подвели к одинокой дамочке, занимавшей довольно видное положение в «Бульварном листке». Работа там отнимала массу времени, а искать сексуальных утех прямо в редакции было бы затруднительно: среди посвященных «Листок» пользовался сомнительной славой одного из гнездовий шантарских гомиков (впрочем, лесбиюшки тоже попадались, так что бабе с нормальной сексуальной ориентацией крутить служебные романы было бы несколько хлопотно).

— Ну? — спросил Данил, решив, что выждал достаточно. — Ну и когда ты последний раз трахал звезду шантарской журналистики? Чего мнешься?

— Ну, две недели назад…

— Бог ты мой, — сказал Данил философски. — Эта чертова перестройка в молодежи убила всякое чувство ответственности… чего скалишься? Я тебе скалиться разрешал?

Кудряш вздрогнул и выпрямился в кресле. Данил обошел стол, навис над лентяем и положил ему ладонь на плечо, перенеся на эту руку почти всю тяжесть тела:

— Причины? Временная импотенция или новая лялька?

— Ну, лялька…

— Лялек будешь валять в свободное от работы время, — сказал Данил ласково-убедительно. — А работа твоя в том и заключается, чтобы ублажать Галочку Башкирцеву как ей хочется. И качать информацию в паузах меж фрикциями — тебе, недоучке, известно, что такое фрикция? Молчать! Никто тебя, раздолбая, работать не приневоливал, сам напросился, все инструктажи прошел, клятвы давал… — он сжал двумя пальцами плечевой мускул так, что бедолага Виталик поневоле взвизгнул.

— Шеф…

— Я тебя последний раз предупреждаю, — сказал Данил примирительно. — Вот пол-лимона… глазки не закатывай, хватит выше крыши. Звони Галочке и устрой ей афинскую ночь… Мне нужно знать, кто накропал эту поганую статейку, кто ее проталкивал… словом, все. Учить не надо. Брысь!

Вышел в приемную следом за Виталиком, вопросительно глянул на товарища старшего прапорщика.

— Соловей готов к встрече, — доложила Митрадора. — «Кольчуга» заверяет, что никаких оснований для беспокойства нет.

— Ну, коли так… — проворчал Данил, ретируясь в кабинет.

Возможно, он и перемудрил «иранским контрактом». Коли уж «Кольчуга», мощная столичная организация частного сыска, работавшая в первую очередь на Гильдию товаропроизводителей, заверяет… Ладно, казна «Интеркрайта» некоторое кровопускание стерпит, даже если след пустой, Кузьмич не обидится…

Ровно в пять со всегдашней своей пунктуальностью явился Самур — канал связи с «заимкой» и единственный оттуда человек, которого Данил знал и видел воочию. Чернявый кавказский человек непонятного возраста — то ли тридцать, то ли пятьдесят — и столь же непонятной национальной принадлежности. Данил в свое время осторожно применил парочку мелких тестов, пытаясь угадать хотя бы вероисповедание коменданта «заимки», но ничего не добился — предложенную ветчину Самур как ни в чем не бывало съел, а словесные крючки так и не позволили определить, христианин это, суннит или шиит. В конце концов Данил махнул рукой — еще просечет и пожалуется, от Кузьмича нагорит…

Встреча прошла в обычном режиме — Самур отведал приготовленного угощения, испил чая, выждал для приличия пару минут и подал Данилу, как всегда, список требуемого. Список был самый обычный — тушенка, чай, антикомарин, аккумуляторы для рации, прочие необходимые в тайге мелочи. Данил поставил в уголке условную закорючку для завскладом, вернул список (составленный, кстати, на отличном русском, без малейших ошибок). Поинтересовался из вежливости:

— Как дела?

— Работаем, — столь же безлично-вежливо ответил Самур.

— Все спокойно?

— Полная тишина.

— По фирме объявлен режим строгой охраны…

Самур блеснул великолепными зубами: