Сергей Майоров - Последний долг

На экране появилась фотография. Худощавый мрачный тип с массивной челюстью и высоким лбом.

— Значит, говоришь, именно он и встречается с ондатрой?

— Это не я говорил, это наш синий друг так говорит. Хотя мне кажется, для таких дел нужен бывший опер, а не прокурорский.

Марголин пожал плечами.

— Я узнаю конкретнее, кто он в прошлом. Извини, все это собиралось в дикой спешке, когда «Квадрат» в первый раз нарисовался. Могли что-то упустить. Но то, что он подвязан к Гаймакову, — это однозначно… Когда у вас следующая встреча?

— Послезавтра.

— Хорошо, тогда завтра вечером я сообщу тебе все новости об этом одноглазом. У тебя какие-то вопросы?

— Что с Гороховым получилось?

— Что? А-а, ты об этом! Давай тоже завтра. Там объяснять много надо, а у меня сейчас времени нет. Потерпишь?

Я сидел за рулем «ауди-80», которую передал накануне Марголин, и ждал, когда появится фиолетовый автомобиль Шубина. «Для солидности», — коротко пояснил шеф, отдавая мне ключи, и я согласился: агент должен быть уверен в надежности и прочности положения своих хозяев. Моя новая машина, пусть даже и отданная во временное пользование, доказывала, что мои дела, а соответственно и дела моей организации идут успешно.

Я вспоминал вчерашний разговор с Марголиным и чувствовал, что меня опять терзают смутные сомнения, как говорил герой одного старого фильма. Если уже не растерзали. Слишком уж невероятно, что Марголин понятия не имел об основной деятельности улыбчивого Вити. Якобы. Вся информация ограничивалась только тем, что Горохов путается со шлюхами и имеет связи в бл… дских конторах. Не очень мне в это верилось.

Моя новая машина произвела на Шубина должное впечатление. Он посмотрел на нее с грустью и уважением, как будто всю жизнь был обречен кататься в своем фиолетовом лимузине.

— Здравствуйте, — приветствовал меня Шубин, и я кивнул. По негласному взаимному соглашению мы не обменивались рукопожатиями. — У меня мало времени, через полчаса важная встреча, никак нельзя опаздывать. — Он ерзал, будто уселся не в кресло, а на газовую плиту. — Я узнал точно: это Однорогов поддерживает связь с вашим человеком. Сегодня в офис приезжал Мурадов — если знаете, это кто-то вроде главного телохранителя Гаймакова и один из его советников. Мне удалось услышать часть разговора, благодаря той аппаратуре, которую вы мне дали в прошлый раз… Я поставил ее сразу после очередной проверки, и надо успеть снять ее до девяти утра завтра…

За последнее время Шубин здорово сдал и теперь вызывал только жалость, похудевший и пожелтевший, с серыми кругами под глазами. Пальто висело на нем как на вешалке, а лакированные сапоги утратили блеск и стали походить на кирзовые ботинки грузчика. Я невольно поморщился, и он, прервав жалобный монолог, поспешно кивнул:

— Да-да, вы правы, мои проблемы. — Голос у него и тон были заискивающими. —… это мои проблемы. Мурадов привез Однорогову какую-то дискету или письмо, я не понял, а потом они начали что-то обсуждать. Они перебивали друг друга и говорили какими-то намеками. А уже перед самым уходом Мурадов неожиданно так спрашивает: «Что с оцеплением?» Я даже не сразу понял, о чем идет речь… А Однорогов спокойно так отвечает, что все идет нормально, завтра вечером у него состоится последняя встреча с его человеком, и тогда можно будет принимать решения.

— А почему последняя?

— Не знаю, это он так сказал. Я, конечно, могу у него уточнить, но боюсь, не очень удобно получится… Мурадов как будто понял его, сказал, что шеф на это очень рассчитывает, и уехал. У вас не будет сигареты?

Я достал пачку.

— Спасибо! А через два часа Однорогов позвонил Андрею, нашему специалисту по электронике, он занимается прослушками, компьютерами и прочим… Позвонил и сказал, чтобы завтра, к одиннадцати вечера, он приехал на Рыбацкую, что надо будет вас там проверить. Вы знаете, что там находится?

Марголин как-то вскользь упоминал этот адрес, и я неопределенно кивнул.

— Рыбацкая, 50а. Это особнячок, в котором будет располагаться наш новый офис. Пока не начался ремонт, там дежурит один охранник. Однорогов иногда использует его для встреч со своими людьми. Вот, я нарисовал план…

Дрожащей рукой Шубин извлек из кармана лист мятой ксероксной бумаги. Изображение на нем напоминало партизанскую карту в исполнении первоклассников.

— Я взял лист, — пояснил Шубин. — Второй этаж перекрыт наглухо. Основная дверь бронированная, и там есть телекамера. Здесь — комната охранника. Коридор. Сигнализации еще нет, поставят на той неделе. Там всего два дня как телефон провели. Эти комнаты заколочены… Туалет. А вот здесь единственное место, где Однорогов может с кем-то говорить. Отопление не работает, но там есть камин, настоящий, под уголь. Однорогову это очень нравится. Там планировали устроить зал для переговоров, но он хочет оттяпать это под свой кабинет. Здесь — дверь черного хода. Как раз напротив запасной калитки в ограде. Здесь — основные ворота, они всегда заперты. О приезде охранника заранее предупреждают по телефону. Я могу достать запасной ключ от этой калитки. Он вам нужен?