Анатолий Чехов - Передаю цель...

Капитан уловил эту разницу в восприятии «дома родного» старшиной и Климановым. Пожалуй, только начальник заставы знал, сколько вложил Иван Никитич Шауро труда и смекалки в строительство заставы. Как ни старались солдаты, когда строили казарму, а в первую зиму — стоит прижать морозам — на потолке выступает иней. Начнут солдаты пол мыть, на полу вода замерзает.

Весной — в тот год Приемышев ездил в отпуск, вернулся и не узнал заставу: все строения не только оштукатурены, но и побелены. С тех пор жили не тужили: сухо, тепло.

Климанов, конечно, ничего этого не знал да и, наверное, знать не хотел, и капитан решил не торопить события, дать новичку осмотреться, привыкнуть к новым товарищам, к нелегкой в условиях Заполярья пограничной службе.

В работе и заботах прошло около месяца. На заставе нет тайн. Да никто и не делал тайн из поведения Климанова, всегда замкнутого, готового ответить резкостью, а то и грубостью на любую попытку сблизиться с ним.

Капитан Приемышев с первых дней брал его с собой на службу, ходил с ним в наряды, поручал старшине и сержантам заниматься с ним отдельно, но никто не мог сказать, что Климанов обжился на заставе, чувствует себя нормально, с душой, добросовестно несет службу. Порой дело доходило и до пререканий с младшими командирами, и капитан уже принял решение наложить на Климанова строгое дисциплинарное взыскание, когда произошел из ряда вон выходящий случай…

По календарю еще числился сентябрь — первый месяц осени, а побережья Кольского полуострова уже коснулось холодное дыхание полярной зимы. Резко сократился день. Чаще стал завывать пронизывающий ветер, приносить с собой заряды мокрого снега. Непрерывно штормило Баренцево море — день и ночь разбивались с пушечным гулом пенные валы о гряды прибрежных скал.

В этот памятный для капитана Приемышева день Климанов дневалил по конюшне и, занятый уборкой лошадей, наверно, не слышал, когда в помещение вошел начальник заставы.

До слуха капитана донесся тяжкий вздох, затем всхлипывания. Солдат, взрослый человек, замкнутый и нелюдимый по характеру, что называется ерш-ершом, плакал горькими слезами.

Капитан не стал спрашивать, в чем дело, тихо вышел из конюшни, решив дать Климанову успокоиться. Вызвал он его к себе лишь на следующий день.

Климанов вошел в канцелярию заставы с привычным ожиданием разноса. Но разноса не последовало. Капитан только и проговорил, указав на место рядом с собой:

— Садись, Михаил…

Тот вскинул глаза, удивленный необычным обращением, и остался у двери.

— Садись, — повторил капитан. — Разговор будет долгий.

Климанов сел на край стула, положил красные, обветренные кисти рук на колени, уставился в пол.

— Рассказывай, что у тебя случилось.

— Я не знаю, о чем вы, товарищ капитан…

Капитан достал карточку взысканий и поощрений

Климанова:

— Вот изучал твою «трудовую книжку», — сказал он. — Одни тут выговоры да наряды вне очереди. Два раза на гауптвахте сидел. Не надоело так жить? На нашей заставе тоже не лучше дело идет. Значит, и я должен взыскания давать?

— Вам виднее…

— А что на это твой отец скажет?

— У меня нет отца…

— Капитан промолчал.

Климанов еще ниже опустил голову, негромко добавил:

— Погиб в экспедиции…

Капитан на какую-то минуту задумался. Видимо, здесь и был ключ к характеру трудного солдата. То, что у него не было отца, безусловно, вызывало сочувствие, но нельзя же расслаблять молодого парня жалостью! Климанов не должен думать, что его судьба исключительная.

— Я тоже рос без отца, — сказал капитан. — Погиб в тридцать втором году от кулацкого топора. Было мне в ту пору всего шесть лет, а у матери кроме меня еще четверо. Я — старший.

Иван Дмитриевич неторопливо стал рассказывать о своем детстве, о том, как для того, чтобы зимой учиться, каждое лето ходил со стадом, сначала подпаском, потом во время войны пастухом.

— Приходилось и на себя зарабатывать и матери помогать. И это в самые тяжелые годы. Хоть и росли без отца, но были не хуже других: на фронт и теплые вещи и продукты посылали…

— У вас, наверное, мать настоящий человек, если одна без отца пятерых вырастила, — сказал Климанов.

— А твоя, что ж, не настоящая?

— Замуж вышла…

Иван Дмитриевич прикусил губу. Так вот в чем дело! Мать Климанова, видимо, вскоре после смерти отца вышла замуж, а сын этого не простил, не принял отчима. И пошла вся жизнь, как говорят солдаты, «наперекосяк».