Анатолий Чехов - Передаю цель...

Строжайше приказав старшему связному не говорить никому о своих предположениях, Масленников продолжал руководить боем, чувствуя, как нарастает плотность огня противника, с каждым отданным рубежом все больше концентрирующего свои силы, как все меньше остается шансов атаковать в лоб. Басмачи по-прежнему маневренны. По-прежнему, несмотря на ощутимые потери, их много.

Но окончательно исчезла надежда, что не все так плохо, как сообщил впавший в беспамятство боец Гарнаго, когда Масленников увидел около десятка бойцов во главе с коноводом начальника штаба Кравченко, только накануне отправленного к Самохвалову — красноармейцем Усенко.

«Вот все или почти все, что осталось от ударной группы», — подумал командир отряда и не ошибся.

— Товарищ командир полка, — начал было докладывать Усенко и, поняв, что тот уже все знает, замолчал.

— Вас кто-нибудь видел, говорили с кем?

— Видеть — видели, а говорить не пришлось.

— О том, что случилось, никому ни слова. Поняли?.. А теперь рассказывайте.

Из рассказа Усенко он понял, как все происходило.

Кравченко и его коновод Усенко, выехав к Самохвалову минут через тридцать, увидели басмачей, спешились. Кравченко взял у своего коновода винтовку и открыл огонь. Через проезжавшего красноармейца передал Самохвалову, чтобы тот его подождал. Отбив басмачей, подъехали к Самохвалову как раз в тот момент, когда Быба предложил идти в атаку.

Кравченко ответил: «Нужно подождать». Самохвалов предложил напиться воды, скомандовал: «По коням!» Клинки не обнажали…

— Моя винтовка все время была у командира батареи Кравченко, — продолжал рассказывать Усенко, назвав Кравченко «комбатром», поскольку тот командовал артиллерийской батареей, единственное орудие которой безнадежно застряло где-то в обозе.

— Две сопки прошли галопом. Никто из наших не был убит, хотя басмачи открыли сильный огонь. Слышу — команда: «В атаку!» Первым убило пулеметчика Осипова. Комбатра ранило. Он спешился, зарубил одного басмача. Комвзвода Бабичев заехал с фланга, зарубил второго. А третий — комбата Кравченко — в упор. Наповал… Комдив Самохвалов перебежал на вторую сопку, кричит, заряжайте гранаты! Быбу и его — пулями в голову. Вижу остались коноводы Шевченко и Мухин. Я кричу: «Шевченко, есть ли еще кто из командиров?» Слышу: «Нет!» Тут басмачи с фланга открыли сильный огонь, убили Шевченко, дали залп по коням, убили сразу двух. Мухин стал отводить остальных, я прикрывал. Заняли рубеж, целый час вели огонь. Патронов не осталось. Басмачи продвигаются. Стрельба с их стороны вовсю. Говорю Мухину: «Давай на КП». Поехали низиной. Видим, лежит под саксаулом в одном белье Голобородько и спит. Гарнаго и Богомолов отбиваются от басмачей, собирают оружие. Скомандовал им: «По коням! Гарного и Богомолов сели, а Голобородько не стал. Лежит на песке и рассуждает: «Хочь туды пиду — убьють, хочь тут останусь — убьють». Наверное, помешался…

Дальше Масленников не мог слушать рассказ Усенко. Он понял, что, когда к Самохвалову прибыл Кравченко, передавший приказание начинать атаку по красной ракете, Быбе показалось, что это задержит действия группы, и он стал почти требовать начинать атаку немедленно. Ни Кравченко, ни Самохвалов не остановили его, дали команду.

Узнал он и о подвиге попавшего в окружение Панченко. Его пытались взять живьем, но он, сбив прикладом одного, застрелив другого, вырвался из окружения вместе с группой Усенко.

Каждого в отдельности командир отряда не мог упрекнуть ни в чем, как не мог бы упрекнуть теперь уж погибших Самохвалова, Кравченко, Быбу. Но ударной группы больше не существовало, фланговый удар, на что была ставка, не получился. Атака захлебнулась… И все-таки он должен быть, фланговый удар: эти увалы в лоб не возьмешь. Пусть кони не выдержали, но люди не могут не выдержать. Обязаны выдержать! Фланговый удар должны нанести пулеметчики…

Послышалась сильная ружейно-пулеметная стрельба на юго-западе — очевидно, бандиты пытаются прорваться через заслон доброотряда Классовского. Надо было напрячь все силы, чтобы не допустить этого и занять пятый рубеж обороны банды.

Масленников, перенеся свой КП на господствующую сопку четвертого рубежа, видел, как перебегая от укрытия к укрытию, Масько с двумя ручными пулеметами и одним расчетом станкового непрерывно ведут огонь, обходят бандитов слева, как остатки защитников пятого рубежа под залповым прикрывающим огнем шестого рубежа, где, как догадался Масленников, и находился главный командный пункт банды, стали отходить на запад и юго-запад, оказывая яростное огневое сопротивление наседающей группе пулеметов замполита Масько.