Максим Шахов - «Боинг» идет на таран

– Самуил Львович со мной! – кивнул Виктор дежурному.

Тот вытянулся, одновременно нажав на кнопку вертушки турникета. Пристроившийся за Виктором адвокат буквально раздулся от важности. Логинов направился было к лестнице, однако вдруг остановился.

– Надо руки сполоснуть! – кивнул он Гроссбауму. – Идемте, заодно поговорим!

Не дав адвокату опомниться, Виктор тут же двинулся к расположенному в конце коридора туалету. Гроссбаум в первый миг растерялся, но тут же засеменил следом и быстро нагнал Виктора.

– Я, кажется, видел вас по телевизору, – проговорил тот. – В передаче «Человек и закон». Да?

– Нет! – невольно поправил бабочку Гроссбаум. – В «Человек и закон» меня еще не показывали… Но по Первому каналу в новостях совсем недавно!

– То-то я смотрю – лицо знакомое! – счастливой улыбкой улыбнулся Виктор. – Вот что значит всероссийская известность!

– Ну, пока еще не совсем всероссийская, но в масштабах области… – начал было Гроссбаум, но тут Логинов резко повернул:

– Пришли!

Войдя в туалет, он шагнул к умывальнику и открыл левой рукой воду. Гроссбаум с портфелем остановился на пороге. Виктор сунул руку под струю и вдруг спросил:

– Кстати! У вас доверенность, Самуил Львович, случайно не просрочена? А то был у меня недавно случай…

– Ну, что вы, что вы, товарищ полковник!

– Точно?

– Обижаете, – тут же подоспел Гроссбаум, порывисто подняв портфель, открыл его и сразу же выудил из кармана целлулоидный файл. – Вот! – гордо показал он.

– Ну-ка, ну-ка? – повернул голову Виктор.

Гроссбаум быстро приблизился и продемонстрировал Логинову доверенность от Габара. Виктор мазнул по ней взглядом и вдруг нахмурился:

– Она что, заламинирована? Это теперь запрещено, Самуил Львович.

– Да я что, правил не знаю! Это же просто папка.

Прижав портфель под мышкой, Гроссбаум одной рукой раскрыл файл, а другой высунул из него доверенность.

– Вот! – с торжеством сказал он.

– Ты смотри! – кивнул Виктор.

В тот же миг он молниеносным движением выхватил доверенность и тут же направился к двери, за которой располагались открытые кабинки. Гроссбаум на какой-то миг буквально оторопел.

Выйдя из ступора, он вскрикнул петухом:

– Что?.. Что вы делаете?..

Логинов в этот миг швырнул скомканную доверенность в унитаз и тут же нажал на спуск. Вода с шумом хлынула через слив. Белый комок очень быстро завертело, а потом он вдруг исчез – словно дематериализовался.

– Воду смыл! А что?.. – спросил Виктор, снова выходя к умывальнику.

– Вы… – задыхаясь от возмущения, проговорил Гроссбаум, – вы уничтожили документ! А это преступление!

– Если у вас есть доказательства этому, – улыбнулся Виктор, закрывая воду в умывальнике, – то вы, как юрист, обязаны их предъявить в прокуратуру. Ну, а если, Самуил Львович, доказательств у вас нет, то, боюсь, ваше заявление можно расценить как клевету. Злостную…

– Это просто вероломство какое-то! – попятился к двери Гроссбаум.

– Вероломство – это когда пособники террористов рядятся под добропорядочных граждан, Самуил Львович! – четко проговорил Виктор, выходя следом за адвокатом в коридор. – А разоблачать их – это не вероломство, а долг любого! Кстати, Самуил Львович, а что у вас с доверенностью? Пособник вас нотариально уполномочил его защищать?..

Гроссбаум, прижимая к груди портфель, продолжил пятиться по коридору к лестнице. Выглядело это довольно комично, так что Логинов невольно засмеялся, после чего крикнул:

– Дежурный!

– Да, товарищ полковник! – донеслось от вертушки.

– Тут господин адвокат с документами промахнулся. То ли забыл в запарке, то ли потерял… Поэтому, будь добр, проводи его до двери. И не пускай, пока не покажет доверенность!

– Есть, товарищ полковник! На выход, гражданин! – вышел в коридор дежурный.

Выйдя на балкон, Мурадов с удовольствием подставил свое разгоряченное лицо под свежий ветерок, дувший с Цемесской бухты. Он испытывал такое же возбуждение, какое испытывает композитор-песенник, который после безуспешных поисков наконец нашел-таки нужное сочетание нот. Время швартовки танкера «Арам Карапетян» стало той самой последней нотой, которая вмиг превратила разрозненный набор звуков в стройную мелодию.

Однако Тагир был слишком опытен, чтобы полагаться на первое впечатление. Поэтому он, прикурив сигарету, заставил себя успокоиться и очень придирчиво, шаг за шагом, прошелся по плану.