Максим Шахов - «Боинг» идет на таран

– А когда вы их уже ликвидируете?

– С вашей помощью – в ближайшее время. Но для этого мне нужен лэптоп. В смысле, ноутбук с выходом в Интернет! Есть у кого-то с собой?

– Да, у меня есть! – послышалось справа.

– И у меня! – поднялась рука в последних рядах.

– У вас там какой процессор? – спросил Виктор, повернув голову.

– «Интел» трехъядерный, – проговорил белобрысый парень, приподнявшись в кресле.

– Тактовая? – вопросительно кивнул Виктор.

– Три гига.

– А у вас какая тактовая? – повернулся Виктор в хвост.

– Два и пять гигагерц.

– Понятно. Тогда вам спасибо, а вы, – повернулся Виктор к белобрысому, – давайте ваш лэптоп. Вы случайно не компьютерщик?

– Сисадмин, вообще-то.

– Отлично. Тогда, пожалуйста, пройдемте со мной.

Белобрысый парень поднялся и начал быстро выбираться со своего места. Виктор посмотрел на салон и сказал:

– Еще программисты у нас на рейсе есть?

– Я не программист, но в графических редакторах давно работаю, в издательстве, – проговорила молодая женщина.

– Спасибо, но графическими редакторами мы пользоваться не будем, – махнул головой Виктор. – Тогда все! Еще раз прошу сохранять спокойствие! Операция по обезвреживанию террористов вступает в завершающую стадию. Все будет хорошо.

Не сводя глаз с наполовину опустевшего шприца, Равиль спросил:

– Ну, как он?

– Нормально, – сообщил Джан. – Косится, как жеребец. И сопит!

– Ну, если косится, то все в порядке… – сказал Равиль и вторую половину препарата ввел быстрее.

Прижав место прокола пальцем, он выдернул иголку и быстро надел на нее колпачок. Шприц у них был только один, поэтому Равиль и не стал его пока выбрасывать. Сунув шприц в поясную сумку, он застегнул молнию и посмотрел на командира.

Выглядел тот не самым лучшим образом, но в целом нормально. Никакой подозрительной бледности или синюшности на его лице Равиль не заметил, а это было самым главным.

– Так… – сказал он, посмотрев на часы.

Учитывая, что командир «Боинга» весил килограммов под девяносто, препарат в полную силу должен был подействовать минут через десять-пятнадцать, не раньше. Причем подействовать он мог по-всякому. Летчик вообще мог просто умереть. Мгновенно и без мучений.

Учитывая это, а также то, что времени у них было в обрез, Равиль махнул головой:

– Идем ко второму!

– Ты и ему хочешь сразу? – спросил Джан.

– Да, пока есть время!

Джан сообразил, что имеет в виду Равиль, и кивнул. Через несколько секунд террористы подошли с двух сторон к креслу второго пилота. Тот невольно вжался в спинку.

– Не бойся! – сказал ему Равиль. – Это почти не больно. Командир вон твой даже не пикнул…

Обе руки второго пилота Джан примотал к подлокотникам ладонями вниз. Сделать укол в таком положении было практически невозможно, и Равиль сказал:

– Сейчас мы освободим твою руку. Только не вздумай дергаться! Джан!

Минуту спустя левую руку второго пилота Джан уже примотал так, что ее локтевой сгиб оказался обращенным вверх. Рукав сорочки летчика Равиль на этот раз поспешно закатал. Не теряя времени, он тут же открыл поясную сумку и наполнил инсулиновый шприц препаратом.

По знаку Равиля сместившийся за кресло Джан обхватил локтевым сгибом второго пилота за шею. Татарин наклонился и невольно нахмурился. Вены у второго пилота оказались спрятанными глубоко под кожей.

Из-за этого Равиль с первого раза невольно приложил слишком большое усилие и проколол сосуд насквозь. Чертыхнувшись, он поспешно выдернул иглу. Из проколотой вены под кожу вытекала кровь, образовывая гематому. Равиль хотел было перейти ко второй руке, но времени и так было потеряно слишком много. Поэтому он наклонился и, примерившись, воткнул иглу в другую вену.

Выждав секунду, татарин облегченно вздохнул:

– Порядок! – Джан сжимал горло второго пилота так, что тот уже почти задыхался. И Равиль, на миг подняв глаза, сказал: – Чуть отпусти, брат!

После этого он ввел лекарство. Готовя их к теракту в Ульяновске, новый амир рассказал, откуда подобные препараты взялись. Первым из них был скополамин. Его начали использовать как обезболивающее при гинекологических операциях еще в тридцатых годах прошлого столетия. И вскоре один из американских гинекологов заметил, что под воздействием этого препарата его пациентки становились излишне говорливыми и выбалтывали практически все свои тайны.