Максим Шахов - Торпеда-оборотень

Поэтому, еще немного побродив, он вернулся в свой номер второго класса и принял душ. Из-за резкой перемены часовых поясов он чувствовал себя здорово разбитым, хотя спать и не хотелось.

Американцы в таких случаях пичкают себя таблетками, щедро запивая их своей кока-колой. Кащеев поступил по-другому. Когда-то давно, в прежней жизни, он встречался с олимпийским чемпионом. И тот рассказал, как накануне финальных соревнований он никак не мог уснуть от волнения. И пошел к доктору. Доктор советской легкоатлетической сборной, выслушав спортсмена, молча вынул бутыль с медицинским спиртом и налил полстакана. Тот выпил, вернувшись к себе, тут же уснул и на следующий день разделал американцев в пух и прах...

У Кащеева под рукой медицинского спирта, не было. Но он, сделав поправку на крепость напитков, махнул двести грамм виски и вскоре уснул как убитый...

– Виктор, предложи дамам выпить! – проговорила Лина, плюхаясь на кожаный диван в каюте Логинова.

– Лин, может, тебе хватит? – спросила Маша.

– Да я что, до каюты не доберусь? Садись, подруга! – хлопнула по дивану Лина. – Не стесняйся!

Маша скромно присела рядышком. Логинов хмыкнул, прошел к холодильнику и достал бутылку «Жириновского».

– О, да ты наш человек, Виктор! Чего только было зря выкобениваться!

Логинов, свинтив пробку, налил в стаканы по чуть-чуть водки, поставил бутылку на стол и спросил:

– За знакомство?

Маша прыснула, Лина недовольно посмотрела на нее:

– Только не надо надо мной прикалываться! Приколисты, блин... – Взяв стакан, Лина наморщила лоб. – Вот смотрю я на вас, ребятки, и думаю... Какая все-таки странная штуковина – жизнь. Бежим мы все куда-то, торопимся, крутимся как белки в колесе и думаем, что счастье – оно где-то там, за поворотом, за горами, за лесами, за горизонтом... А счастье наше гонится за нами. Гонится и не поспевает... Поэтому я хочу выпить за то, ребятки, чтобы мы почаще делали остановки в пути, вроде этого круиза. Глядишь, так кого-то выбившееся из сил счастье и настигнет. Давайте!

– Тебе бы книги писать, Лин, – сказал Логинов, когда они выпили.

– Да пробовала я писать, усидчивости у меня не хватает... А у тебя случайно гитары нет, Виктор?

– Нет.

– Жалко, – шмыгнула носом Лина. – Я бы вам, ребятки, спела... Ой! Я ж плойку забыла выключить! Ёлки-моталки! – Вскочив с дивана, Лина со страшными глазами прошептала Виктору: – Обидишь мне Марию, убью! Порву как Тузик грелку!

– А что есть Тузик? – включил дурака Логинов.

– Бешеный бультерьер!

– О-о!

Лина быстро процокала на каблучках к выходу, Логинов встал ее проводить. Уже на пороге Лина шепнула ему:

– Трахни ее как следует! Я на тебя надеюсь!

Виктор закрыл за ней дверь. Маша сидела с опущенной головой, закусив губку. Логинов протянул руку к выключателю, и в каюте стало сумрачно, как в укромной аллее вечернего парка.

– Виктор! – подала из темноты голос Маша.

– Страшно стало?

– Нет. Просто не вижу тебя...

– Я здесь, – подошел к дивану Логинов и протянул руку.

Их ладони сомкнулись. Рука Маши была сухой и горячей. С минуты они смотрели в светящийся кружок иллюминатора и молчали. Потом Маша сказала:

– Налей мне еще водки, пожалуйста! Побольше...

Виктор отпустил ее руку, шагнул к столу и взял бутылку. Жирик вдруг лукаво подмигнул ему с голографической наклейки. «Подлец, однозначно», – подумал Виктор про себя с улыбкой. В Машин стакан он набулькал водки до половины, в свой плеснул чуть-чуть.

Потом поставил лукаво скалящегося Жирика и оглянулся:

– Может тебе чего-нибудь закусить?

– Нет! – протянула руку Маша.

Логинов сунул ей стакан, она глубоко вдохнула, потом быстро выдохнула и натужно выпила водку. После чего прижала ко рту руку.

– Даже слезы выступили... – услышал Виктор сдавленный голос. – Ничего, сейчас пройдет.

Логинов забрал пустой стакан и поставил его на стол. Пить ему не хотелось, и он вместо этого закурил.

– Дай и мне! – уже нормальным голосом сказала Маша.

Виктор протянул сигареты, дал ей прикурить, после чего тоже присел и откинулся на диване, поставив между Машей и собой пепельницу. Огонек ее сигареты прочертил в полутьме дугу и вздрогнул, освобождаясь от пепла.

– Что ты обо мне думаешь, Виктор? – спросила Маша.

– Кто я такой, чтобы что-то о тебе думать?

– Ты мне нравишься! – сказала Маша и торопливо затушила сигарету. – И сейчас я буду тебя насиловать! Тебе страшно?

– Да как-то не очень... Только целоваться не будем, ладно?