Максим Шахов - Торпеда-оборотень

– Монь, а Монь! А почему у этих три шезлонга, а у нас один? – вдруг услышал Логинов плаксивый женский голос. – И почему им напитки подают, а нам нет?

В первый момент Логинов даже решил, что у него на нервной почве из-за этой чертовой маски появились звуковые галлюцинации. Однако Виктор совсем недавно, перед самым отъездом в Италию, проходил ежегодное медицинское освидетельствование, и дотошный психиатр, задававший Виктору какие-то странные вопросы, никаких психических отклонений у него не обнаружил...

– Слышишь, Монь? – снова донеслось с палубы «и».

– Да потому, блин, что у них билеты второго класса, а у нас третьего! – донесся оттуда же и тоже отлично знакомый Виктору голос, только мужской.

Это не могло быть галлюцинацией. Логинов прошел к трапу и спустился на половину пролета. Отсюда его взору открылся бассейн палубы «и». У его ближнего конца в шезлонге возлежал Моня – бывший крымский бандит и бывший агент контрразведки ЧФ. Бывшая ялтинская проститутка Лиза, подвизавшаяся при Моне в сложном статусе любовницы-парикмахерши-визажистки, сидела на бортике бассейна и болтала ногами в изумрудной воде. У расположенного чуть поодаль бара торчал Монин телохранитель, гигант Шварц.

Самое примечательное заключалось в том, что не так давно эта троица стала невольной участницей событий на «Прибрежной», точнее – заключительной их части. Преследуемый Логиновым руководитель нападения на станцию бывший полковник ФСБ Кащеев, переметнувшийся к американцам, захватил Монину яхту с Лизаветой на борту и вышел в море.

Моня со Шварцем бросились в погоню. И фактически захватили Кащеева. То есть Моня в открытом море ударом пожарного багра сбил Кащеева за борт, но так и не рассмотрел в темноте его лица. После чего, понимая, что неудачливый пират теперь никуда не денется, отправился освобождать запертую в туалете Лизавету.

По иронии судьбы, как раз в это время и в этой точке Кащеева должны были забрать американские боевые пловцы. Так что, когда Моня вернулся на палубу, Кащеева уже и след простыл. Подплывший же на катере Логинов мгновенно сообразил, что яхта заминирована. И не ошибся. Как только они отошли на безопасное расстояние, грянул взрыв.

После этого Моня распрощался с Логиновым навсегда. И попросил не только никогда ему не звонить, но даже и не вспоминать. И вот теперь, стоя на трапе «Одиссея», Логинов невольно покачал головой, вспомнив крылатую фразу: «От судьбы не уйдешь...»

– Твою мать!.. – невольно вырвалось у Кащеева.

Чтобы избавиться от гнетущих мыслей, он вышел на палубу и прогулочным шагом добрался до задней оконечности надстройки. И теперь не мог поверить своим глазам.

Внизу, в бассейне, бултыхалась и верещала Лизавета. Моня в длинных шортах лежал в шезлонге, а его телохранитель Шварц откупоривал для него пиво. На «Одиссее» эта троица чувствовала себя как дома, словно бы жила здесь с момента постройки судна.

На всякий случай Кащеев зажмурился и резко открыл глаза. Но картинка не изменилась. Только бултыхавшаяся в бассейне Лизавета перевернулась с живота на спину, а Моня нетерпеливо цапнул у Шварца пиво и присосался к нему.

Кащеев сунул руку в карман, где у него лежал спутниковый телефон. Такие телефоны имелись у всех участников операции, поскольку в море мобильной связи не было. Отойдя в укромный уголок палубы, Кащеев набрал номер Купера, который курировал операцию в целом. Обращаться к нему следовало только в самых экстренных случаях, но сейчас как раз такой и был.

В трубке тренькнуло, после чего пошли гудки вызова.

– Да, я слушаю! – наконец отозвался Купер.

– Это я!

– Понял, Григорий!

– Я только что видел этих троих...

Несмотря на то, что спутниковые телефоны имели встроенные шифраторы, что практически исключало возможность прослушки, Кащеев по привычке старался не болтать в эфире лишнего.

– Этих троих – это кого?

– Тех, кого мы видели в Турции. На рынке.

– А-а, понял. Где ты их видел, Григорий?

Чарльз Купер, в отличие от Кащеева, говорил без опаски. Американцы уверены, что они самые умные в мире. И даже 11 сентября их ничему не научило.

– В бассейне. Они купаются в бассейне. На моей палубе!

Купер на другом конце вздохнул.

– Григорий, это, конечно, замечательно, что ты решил мне об этом сообщить, но у меня куча важных дел... Понимаешь?

– Я все понимаю, Чарли! – быстро проговорил Кащеев. – Но такое... не может быть случайностью!

– С чего ты это решил, Григорий?