Дмитрий Щербаков - Нимфоманка

— Что ты несешь?! — воскликнул Север отчаянно.

— Я… не несу… — с трудом произнесла Мила. — Скажи, а тебе больно было умирать? Когда расстреливают, это больно? Я сука… Трусиха… Я себе и смерть-то легкую выбрала… Вот! — Она потрясла пузырьком с каким-то лекарством. — Амитриптилин… Психам дают… Так просто он безвреден, но есть водка… Вот допью вторую бутылку, и горстью… Амиптрипти…амипритти… амитриприри… лин. Засну и все… Легкая смерть… Я боюсь вешаться! — вдруг захныкала она. — Север, прости меня, я боюсь вешаться, это так больно! Я не заслужила легкой смерти, но вешаться боюсь! И из окна боюсь, вдруг жива останусь… Просто усну… Прости меня, Север!

— Я живой, девочка! — Белов схватил ее за плечи, потряс. — Слышишь, живой! Не надо травиться!

Он схватил пузырек амитриптилина, подскочил к окну и вышвырнул лекарство в форточку.

— Ты не можешь быть живой! — с пьяной убежденностью махнула рукой Мила. — Не можешь! Тебя убили люди Столетника! Тенгиз не врал… он изнасиловал меня… Он бы не решился, будь ты жив…

— Тенгиз тебя изнасиловал?!

— Изнасиловал… — печально кивнула Мила. — И хлыстом излупил… Совсем как раньше… Он видел — вас с Чеканом… расстре… ляли… Он иначе бы струсил… струсил меня трогать… Ты умер… — лепетала Мила.

— Милка! — Север почти кричал. — Да живой я, вот потрогай! — Он хватал ее руки, прикладывал к своей груди, плечам. — Живой, видишь?! И Витька живой! Не убили нас!

— Ты — мой глюк! — твердила Мила упрямо. — И я знаю, зачем ты пришел ОТТУДА… Ты опять спасать меня пришел… Но зря… бесполезно. Ты хочешь, чтобы ТАМ мы были вместе. Но я недостойна… Я тварь, мразь, проститутка… Я вчера отпевала тебя… По-своему, по-проститутски… Девять человек меня трахнули… Куда только можно… А я опять кайфовала… Вот… Я потеряла тебя и в жизни, и в смерти… Я люблю тебя! — неожиданно истерично выкрикнула она. — Прощай! Где?.. Где мой атитримпилин?..

— Амитриптилин я выбросил! — отрезал Север. — Но что ты за чушь болтаешь?! Какие девять человек?! Откуда?! Когда?!

— Всю ночь… В «Приюте любви»… Олега попросила… Он сосватал…

— Зачем же ты?!

— Я виновата в твоей смерти… Я должна была себя наказать… Наказать и умереть. Расплатиться за все…

Север скрипнул зубами.

— Вот что, девка, ложись-ка ты спать! — жестко сказал он. — Завтра разберемся!

— Ты хочешь взять меня ТАМ к себе! — выкрикнула Мила. — О, как бы я этого хотела! Но невозможно! Меня ждет только ад! Я виновата… Я недостойна… Я мразь! Прости меня, любимый…

— Ложись спать! — зло оборвал ее Север.

— Амитриптилин! — потребовала Мила непреклонно. — Дай амитриптилин! Тебе хорошо ТАМ! А я не могу здесь без тебя! Отдай амитриптилин! Ты не мог его выбросить, ты — призрак!

Девчонка выпила почти литр водки и совсем ничего не соображает, подумал Север. Ладно, черт, будет ей амитриптилин! Белов подошел в шкафу, порылся там, достал упаковку феназепама — легкого, безобидного снотворного — и вытащил одну таблетку. Доза очень маленькая, но в сочетании с алкоголем…

— На, пей! — протянул он таблетку Миле, одновременно подавая стакан воды.

— Мало! — запротестовала она. — Надо горсть!

— Хватит! — отрезал Север.

— Ладно… — неожиданно легко согласилась девушка. — Ты призрак, ты лучше знаешь. Тебе ОТТУДА виднее…

Она быстро выпила. Север сел рядом, пристально глядя ей в глаза. Вскоре голова девушка начала неудержимо склоняться. Лекарство действовало. Белов подхватил жену на руки, отнес в постель, раздел. Тело Милы украшали многочисленные синяки и кровоподтеки — следы недавней «любви». Север снова скрипнул зубами.

…Она спала, а он метался по квартире, не зная, куда себя деть. Выпил водки — не помогло. Обида, ярость, боль душили его. Оскорбленное достоинство мужчины, оскорбленная, втоптанная в грязь любовь, казалось, взывали: отомсти, отомсти, отомсти! Но кому?! Милке? Больной, несчастной девке, которую он, несмотря ни на что, продолжал любить больше собственной жизни? Чушь! Но тогда кому?! Олегу, своднику? Но он-то при чем? Она же сама захотела… Тем мужчинам, которые ее трахали? Но они вообще статисты… Не было бы их, нашлись бы другие. Север залпом выпил еще один стакан водки.

Нет, это невыносимо. Жить с этим… Короче, надо мстить. Милке. Бросить ее он не может, это равносильно самоубийству, но рассчитаться все же может. Как ты, так и я… Север схватил листок бумаги, ручку и торопливо накорябал:

«Мила! Я не умер. Столетник разыграл спектакль с нашим расстрелом. Так что это я с тобой разговаривал, а не мой призрак. Но, девочка, ты напрасно поступила так, как поступила. Едва решив, что овдовела, сразу же кинулась на панель. Обрадовалась! Спасибо за такие поминки по мнимому покойнику! Теперь я буду знать, как ты себя поведешь, если меня действительно убьют. Приятно сознавать — только муж в могилу, жена — на блядки. Еще раз спасибо, девочка.