Кирилл Казанцев - Между ударами сердца

– Хорошо, хорошо. Но нас интересует все….

– Тс-с-с… Ребенок спит, – Юля приставила указательный палец к губам.

– А-а, понимаю, – перешел на шепот старший лейтенант Сутягин. – Вы же тогда не просто вышли на улицу. Вы можете дать более подробные показания? Что слышали, что видели. Вероятно, есть какие-то подозрения. Или замечали что-то странное во дворе, в этом районе.

– Что странное? – насторожилась Юля.

– Может, вспомните – не крутился ли кто-нибудь вокруг стоящих машин. Ведь эти сволочи, извините, своих жертв выслеживают.

Сутягин достал из папки какие-то документы и попытался, стоя, что-то написать на бланке. Шариковая ручка в горизонтальном положении напрочь отказывалась писать и только драла бумагу.

– Черт! – подул он на острие стержня. – За столом было бы удобнее, – его лицо приняло просительное выражение.

– Ну, да, конечно. Прошу.

Юля сняла цепочку и в ту же секунду краем глаза заметила, как высокая черная фигура с силой оттолкнула полицейского. Страж порядка просто влип в стену коридора.

Вначале один человек в черной шапке-балаклаве с прорезями для глаз, затем еще один и еще ворвались в комнату. Кто-то из них схватил Юлю за плечи и прижал к висящему в прихожей большому зеркалу, огромная лапа другого зажала ей рот. В лапе была тряпка, которая пахла чем-то едким – в глазах у Юли потемнело, и она обмякла.

Третий из ворвавшихся побежал по комнатам. Даник на мгновение увидел перед собой узкие прорези и злые черные глаза. Его сознание восприняло это как ночной кошмар. Мальчик вскрикнул, а затем, так же, как и его тетя, обмяк от хлороформа.

– Все, понесли! – скомандовал один из нападавших.

На голову Юле накинули мужскую куртку и, схватив под мышки, потащили по ступенькам, словно перепившего приятеля.

Даника, будто груду вещей, закрутили в попавшее под руки покрывало.

– Молодец, – один из громил в маске похлопал Сутягина по плечу.

– Могли бы и понежнее, – ответит он.

– Ничего, она баба крепкая. И малец не слабак.

– Я не про них. Я про себя. Чуть плечо мне не выбили.

– Ну, извини, чувак, ты же понимаешь, нам быстро надо было.

Громилы сорвали с себя маски, опустили по самые глаза капюшоны черных курток и потянули своих пленников в грузовой микроавтобус – без окон.

Жители дома, если бы их опрашивали, сказали бы, что, наверное, компания подвыпивших друзей решила отправиться «голливудить» куда-нибудь на природу.

Юля очнулась от боли в руках. Она была крепко привязана к массивной бетонной балке, что посреди темной комнаты подпирала потолок. Прямо в лоб ей красным огоньком светила камера на штативе. А на стене, обшитой вагонкой, висел многодюймовый плоский экран. Его, скорей всего, повесили специально, потому что на нем Юля видела себя.

Ее опухшее лицо, обезображенное мешками под глазами, налитыми веками, щеками, покрывшимися малиновыми пятнами, свидетельствовало об аллергической реакции на хлороформ. Рот Юли был заклеен широкой изолентой. Она чувствовала во рту мерзкий резиновый вкус.

– Ну что, очнулась? – мужик, который стоял перед ней, говорил с кавказским акцентом.

Юля перевела на него взгляд. Он показался ей просто отвратительным – сутулый, скрюченные руки, сросшиеся брови, маленькие коричневые глазки, зрачки-точки, жирные волосы.

Мужик корявыми, пахнущими дымом и горелым мясом ногтями подцепил уголок изоленты, резко сорвал ее и бросил на пол.

– Вы что! Я могла умереть! У меня мог быть анафилактический шок!

– Шок? Заткнись! – заорал на нее сутулый.

– Где Данила? – в ужасе спросила Юля.

– Данила! – мужик снова заорал прямо ей в лицо. – Его зовут Данила?

– Да, мой племянник!

– Племянник – это кто? – закричал он, открывая рот с маленькими, как у щенка, передними зубами.

Юля сначала даже не поняла вопрос.

– Как это кто? Мальчик. Сын моего брата.

– А, сын твоего брата. Я не понимаю этого – племянник-соплянник… Джахпар! Скажи Зулпукару, пускай камеру переключит! – крикнул по-лакски уродливый мужик.

На экране показалась темная комната с одним-единственным окошком под потолком. Свет едва пробивался в нее. Скорей всего – это был подвал или погреб. Пол был бетонный, весь в пыли и опилках. Юля зразу не сообразила, что в углу сидел мальчик. Ей подумалось, что, возможно, это котенок сжался во мраке. Даник рыдал, обхватив свои коленки.

– Джахпар, пускай Зулпукар даст звук. Нашей гостье интересно, – заржал сутулый. – Ей это должно понравиться.