Альберт Байкалов - Крестоповал. Война совести

– Ты что смотришь? – Свищ зло поглядел на своего дружка.

– Сам нарываешься, – неожиданно осадил его Жакан.

– Значит, вот так? – упавшим голосом спросил Свищ, уже догадавшись, что одному ему с приезжим не справиться.

– Пусть идет, – разрешил Жакан.

– Нет, сначала извинится, – заявил Свищ. – И проставится…

– Точно! – неожиданно поддержал идею Жакан. – Мужик, слабо пиво взять?

– А давайте я вам за моральный вред просто заплачу? – спросил Матвей.

Парни выдержали паузу, пытаясь понять, шутит он или нет, поскольку сказано это было с такой наивной простотой, что оба растерялись.

– Давай! – согласился Свищ.

– А что? – загорелся Жакан и встал. – Действительно, ты же не местный?

– Не местный, – подтвердил Матвей, наконец, выйдя из вокзала.

– Вот, считай, мы тебя и «пропишем».

– Хорошо, – кивнул Матвей, строя из себя «ботаника».

С площади свернули на дорожку через сквер. Повсюду царило странное запустение. Деревья здесь росли беспорядочно, трава никогда не стриглась.

Окончательно потеряв бдительность, парни шли чуть позади.

– Может, поможешь даме? – Матвей посмотрел на Жакана.

Тот протянул руку, и Марта вложила в нее ремень сумки. В этот момент Матвей шагнул к нему, наступив ногой на и без того тяжелый баул. Парень охнул и наклонился под его тяжестью. Матвей тут же двинул его локтем свободной руки в основание черепа. Жакан рухнул на асфальт.

– Ты? – успел округлить глаза Свищ и тут же, охнув, схватился за лицо. Матвей двумя пальцами ударил ему точно по глазным яблокам, надолго выведя из строя.

– Почему тебя так долго не было? – шутливо захныкала Марта, когда они отошли от парней на почтительное расстояние. – От них перегаром несло так, что даже одежда провоняла…

– Долго не трогал этих оболтусов или долго ходил? – не понял Матвей.

– Ходил! – почти крикнула она. – А по поводу трогал… Я всегда против насилия. Зачем ты так?

– Думаю, это пойдет им на пользу. – Матвей оглянулся. Жакан все еще лежал на асфальте. Свищ тер глаза кулаками и громко матерился.

– Какая еще польза? – спросила Марта.

– Пару дней у них точно не будет желания таким образом зарабатывать на стакан водки.

Поезд едва остановился, а Хвастун и Клим, заранее выйдя в тамбур, уже соскочили на перрон.

При этом Клим чуть не переломал себе ноги. Еще бы: и без того увесистый багаж потяжелел на арсенал арестованных в Москве подельников.

На одной из остановок Клим прихватил с собой небольшой чемоданчик и под видом нового пассажира подсел в купе арестованных дружков. Ему хватило полчаса, чтобы не только расположить к себе ехавших там стариков, но и узнать, что от самой Москвы к ним так никого и не подсадили. Укладывая свой багаж наверх, он точно узнал, что сумки Щербатого и Гвоздя тоже там. Как выяснилось, они всунули их в самый конец багажного отсека над проходом. Поскольку задержание производила не транспортная полиция, купе как следует не осмотрели, скорее всего, лишь ограничившись быстрым опросом. Да и кто мог подумать, что они куда-то ехать собирались? Скорее полицейские решили, что воришки приобрели билеты, чтобы без всяких проблем обшмонать поезд. Что греха таить, и Хвастун баловался этим в молодости. То с билетом по вагонам пройдется в сезон отдыха на Черном море, то в форме железнодорожника…

Дождавшись смены проводников, Клим вышел. Никто не придал значения тому, что вещей у него в этот раз было больше…

– Где здесь стоянка машин? – оглядывая здание вокзала, спросил Клим.

– Пошли, – забрасывая на плечо дорожную сумку, бросил Хвастун и устремился к центральному входу.

После первого разговора со старообрядцем Хвастун еще раз наведался к ним. Предлог был надуманный. Он рассказал Никите Лукичу, будто работает уфологом, а в Тайшет едет по делам. Старообрядец тогда проболтался, что брат его живет в небольшой таежной деревеньке под названием Ульи, а приедет их встречать на «КамАЗе», поскольку на другом транспорте туда добираться тяжело.

– Сейчас выйдем, а там два «КамАЗа», – грустно пошутил Клим. – Или три…

– Тогда во все засыплем, – на полном серьезе ответил Хвастун.

Машин было немного. Армейский грузовик с тентом сразу бросался в глаза. Он стоял в самом дальнем конце небольшой привокзальной площади. К нему подбежали почти бегом. По пути Хвастун успел осмотреться. Полиции не было, да и людей раз-два и обчелся.

Он торопливо открыл крышку, вынул из кармана сумки журнал, свернул и вставил в горловину. Клим тут же стал сыпать в импровизированную воронку сахар. Пять килограммов улетели быстро. Хвастун вытащил журнал, сунул его обратно. Клим, скомкивая пакет, закрыл крышку. Через минуту они уже шли по улице прочь от вокзала.